Пальцы мерно шевелились, заталкивая
латунные цилиндрики в магазин от МР-5. Когда он был наполнен,
девушка брала следующий и продолжала свое занятие. Равномерная
механическая работа помогала разработать мышцы и связки на недавно
отросших пальцах левой руки. К тому же, это отвлекало от едва
сдерживаемого желания сорвать с себя опостылевший за долгие часы
ношения противогаз. Лицо зудело и чесалось в том месте, где резина
маски прилегает к коже. Длительное ношение неизбежно ведет к тому,
что в месте контакта скапливается грязь от пота и кожных выделений.
Больше всего на свете Авроре сейчас хотелось сорвать намордник и
как следует умыться. Но годы, проведенные в Улье приучили ее к
терпению, к тому же она прекрасно понимала, всю опасность этого
подсознательного желания. Девушка за последние недели уже
неоднократно принимала участие в вылазках на зараженные кластеры
Зоны, раз за разом облучаясь радиацией, поэтому усугублять
ситуацию, снимая маску на «грязных» территориях не стоило.
Злоупотребление приемом радиопротекторов, которыми она в последнее
время закидывалась как конфетками, даже в ее сильном и
модифицированном Ульем организме постепенно вызывало очень
неприятные изменения. Если так продолжится и дальше, последствия не
заставят себя долго ждать. Поэтому Буран взял с нее слово, что этот
рейд к АЭС станет последним, после чего девушка возьмет
перерыв.
Она и сама прекрасно понимала, что
слишком близко подошла к границе, за которой иммунного ждало
превращение в атомита. Кому, как не ей об этом знать, ведь её
знахарский дар мониторил тело лучше любой медицинской техники. Но
после того, что случилось в бывшем убежище МЧС и разговора с
Компасом, не то чтобы у нее оставался какой-то выбор. После тех
событий нимфа постоянно ощущала себя крысой, мечущейся по пылающему
лабиринту, который прямо за ее спиной превращается в настоящий ад.
И ничто не могло избавить ее от этих предчувствий.
Девушка стала дерганой,
раздражительной, ходила мрачнее тучи, огрызаясь на окружающих по
малейшему поводу. Это заметил не только Буран, но и другие стронги.
И теперь ее старались избегать, опасаясь нарваться на новую вспышку
гнева. Блондинка понимала, что это не ведет ни к чему хорошему, но
поделать с собой ничего не могла. Впервые за долгое время,
проведенное в Стиксе, внутри нее угнездился страх - противный,
сосущий под ложечкой, заставляющий сжиматься внутренности. Лидер
Дикого стаба пытался вызвать ее на разговор, ведь они с Бураном
слишком хорошо знали друг друга, чтобы он мог игнорировать ее
состояние. И Аврора, как могла, попыталась ему рассказать о своих
тревогах. Но сделать это было не так-то просто, ведь разговор и
откровение о её скорой гибели, полученное ею от Компаса, пришлось
сохранить в тайне. Все, что касается Великих, должно оставаться
тайной знахарей. Не она придумала это правило, и не ей его
нарушать. Поэтому у неё не вышло передать всей полноты картины тех
мрачных и гнетущих мыслей, что терзали её после той судьбоносной
встречи. Хоть она и пыталась вразумить и Бурана и других стронгов о
нависшей над ними угрозе.