Приходила в себя тяжело. Меня всю мутило и тошнило,
а вместо головы был целый океан боли. И от этой боли никак не могла
адекватно реагировать на внешние раздражители, а там происходили
неодназначные события. К расколовшемуся пополам огромному аэробусу,
без крыльев, их оторвало еще при приземлении, вернее при
приводнении большого лайнера на поверхность озера, которое в
сплошном тумане, в последний миг усмотрели погибающие летчики.
Самолет проскользил по водной поверхности и врезавшись на берегу в
сосны, толщиной в несколько человеческих обхватов, потеряв крылья,
застрял в чаще леса, от удара, расколовшись пополам, прямо по
центру выхода из самолета.
Так вот, к месту аварии спешили прыжками
многочисленные обитатели местности. Авиалайнер, благодаря своим
крыльям, улетел от перезагружаемого кластера довольно значительно и
приводнился в гуще леса, далеко от людских *стабов*, ближе к центру
аномальной зоны, куда не заглядывал ни один охотник и
поисковик.
Но для меня это пока было безразлично и мне было
все равно. Как хорошо, что мы порой ни о чем не догадываемся и ни о
чем не знаем. Для меня мое теперешнее состояние было важней
каких-то там стабов и кластеров, с их зомби, и руберами. Я еще об
этом ничего не знала и даже не догадывалась. Я встала и
пошатываясь, как пьяная двинулась по салону, спотыкаясь о диваны.
Надо узнать у нашей стюардессы, что произошло и куда мы
приземлились? Ведь насколько я помню, соображалка у меня вдруг
заработала, мы летели на высоте четырех тысяч метров и вокруг нас
был только один океан.
Может это какой-то остров и мы на него удачно
приводнились? Но откуда в тропиках и на такой широте, такие
огромные сосны, по-моему должны быть пальмы, и что за странные
животные прыжками бегут к нашему самолету, подумалось
мне,выглядывая и вытирая запотевшие изнутри окна иллюминатора своим
носовым платком? И куда в конце-концов подевались наши стюардессы,
обслуживающие наш бизнес-салон?
Первую стюардессу увидела у двери переходного
коридора, ведушего в подсобное помещение. Она висела на ней,
пришпиленная как бабочка на булавку, а из ее груди торчал
металлический штырь, благодаря которому она не падала. Голова ее
свесилась на бок и на полу коридора образовалась целая лужа крови,
натекшая из раны девушки. Пилотка слетела с головы и каштановые
волосы распустились, закрывая страшную дыру на груди. Увидев кровь,
меня всю вывернуло и я метнулась в угол маленького
коридора,опорожняя свой обед обратно. Меня мутило от вида и
особенно от запаха крови, отдающей проржавевшем кислым
металлом.