Ник идет в ту сторону, где возвышается скала. Я плетусь за ним, опираясь
на палку. Жаль, что у меня обуви нет. Ступала бы увереннее. А вот спутнику
моему повезло: у него на ногах белые спортивные туфли. Кажется, в таких в
теннис играют. И вообще, мне бы присмотреться к нему. Он выглядит очень
презентабельно. Одежда, хотя мятая и грязная, из дорогих тканей. На шее –
цепочка из белого металла с медальоном. Что на нем изображено, я заметить не
успела. На левом запястье – тоже белые часы, кажется, механические.
Меня так и подмывает спросить: а кем он работает? Где живет и вообще.
Женат или помолвлен? Есть ли дети. И сколько ему лет точно? Короче, я пока
сзади иду, придумала уже кучу вопросов, хватило бы на целое интервью. Жалею,
что я не журналистка. Они умеют людей выводить на откровенности. Я же обычный
художник-реставратор, занимаюсь тем, что возвращаю с края пропасти в большое
искусство разные картины. Иконы тоже, и с ними труднее всего: обычно они
находятся в церквях, а там – копоть от горящих свеч и кадил, пыль, перепады
температур и так дальше.
Как же мне хочется рассказать об этом Нику! Но с чего я взяла, будто ему
это интересно?
Доходим до скалы. Ник уверенно идет направо. Я, сделав несколько шагов,
останавливаюсь. Он оборачивается:
– Что такое, миледи? Вам аристократическое происхождение не позволяет
топать через джунгли?
– Нет, просто я во время кораблекрушения потеряла свои хрустальные
башмачки!
Ник смотрит на мои ноги, улыбается, но тут же улыбочка сползает с его
лица.
– Да уж, это вам не по паркету…
– Кхм! – выразительно кашляю, чтобы понял серьёзность момента.
– Ну хорошо, хорошо! И откуда вас только принесло на мою голову, – бурчит
себе под нос. – Присаживайтесь, миледи.
Я располагаюсь прямо на песке. Ник уходит вглубь зарослей. Трещит там
ветками. Прислушиваюсь. Жутковато быть здесь одной. Но вскоре мой спутник
возвращается. В руках у него какие-то листья и лиана. Он садится передо мной.
Бесцеремонно берет одну ногу, отряхивает со ступни песок. Прикладывает лист и
обматывает его, забираясь чуть выше щиколотки. Получается довольно симпатично.
– Ну-ка, пройдитесь, миледи, – говорит Ник.
Встаю, делаю пару шагов туда-сюда.
– Нравится?
– Вполне.
– Отлично! Теперь пойдемте, барышня-крестьянка, – усмехается мой спутник
и уверенно, будто он тут полжизни провел, шагает дальше, раздвигая заросли
перед собой. Сразу становится понятно, как он палку добыл, убрал с неё сучки и
кору, как мне обувку смастерил. У Ника в руках поблескивает какая-то железяка с
ножом. «Предусмотрительный какой, – думаю о нем. – Интересно, как он
кораблекрушение пережил? И где все остальные, почему здесь только мы вдвоем?»