Двор был
знаком. Бывал он тут несколько раз с друзьями. Вот и завязанные узлом качели, и
покосившийся турник, и скамейки почти полностью погребённые под снегом… Двор
как двор — самый обычный. Сейчас тихий и безлюдный. Поэтому, когда кто-то сбоку
очень шумно вздохнул, Данька аж подпрыгнул.
Рядом, пряча
руки в карманы старенькой дублёнки, стоял дедушка. Его седая борода покрывала
почти всё лицо, и рассмотреть можно было только морщинистые щёки, нос и блестящие
тёмные глаза. Даня сразу узнал его. Каждый год, как только земля покрывалась
тонким слоем такого чистого и долгожданного снега, этот старичок вместе с
окрестной ребятнёй лепили первого снеговика. Как-то раз и Даньке
посчастливилось оказаться в этой компании. И он никогда не забудет того
снеговика. Вроде бы ничего особенного: тот же снег, то же солнце, так же
бегаешь, накатывая снежные шары, хохочешь — сто раз это делал. А вот всё равно —
примешься вспоминать, и вспомнится именно этот случай. Ярким он был и каким-то
сказочным, будто не снеговика лепишь, а чудо.
Эта мысль
неожиданно пришла на ум Даньке, пока он смотрел на дедушку.
— Эх-хе-хе… И
ведь никто так и не проводил… — ещё раз вздохнул дедушка, глядя куда-то поверх
деревьев. — Жалко её…
— Кого? —
неожиданно сам для себя спросил Данька.
Дедушка
обернулся, посмотрел на него как-то удивлённо, моргнул глазами и тихо ответил:
— Зимушку.
— Да чего её
жалеть? — вырвалось у Данила помимо воли. — Нас бы кто пожалел!
Дедушка
хмыкнул и улыбнулся в бороду.
— А ты,
значит, зиму у нас не любишь? — насмешливо спросил он, с прищуром глядя на
Даньку.
«А чего её
любить? Надоела уже!» — хотел ответить тот, но вовремя спохватился. Дедушка-то,
судя по всему, зиму любил. И обижать его резкими словами Даньке не хотелось.
— Ну, не то чтобы…
— замялся Даня, подбирая слова. — Просто долгая она какая-то в этом году. Вот
если бы она сейчас ушла, то, может быть, на следующий год я бы её ждал.
— Ждал бы,
говоришь? — протянул дедушка.
И в голосе его
уже не было прежней насмешки, да и глаза смотрели по-другому, по-новому.
— А знаешь, — тихо
улыбнулся дедушка. — Слепил бы ты снеговичка.
— Что? —
удивился Данька.
— Снеговичка, —
повторил дедушка. — Мне уже пора — время вышло. А ты обязательно слепи.
Сказав это,
дедушка развернулся и медленно пошёл вглубь двора по свежему нетронутому снегу.
А Даня ещё долго стоял, ошарашено глядя ему в след, потому что следов на белом
снегу дедушка за собой не оставлял.