7. Глава 7
Так, ладно, налево или направо? Спокойствие, только спокойствие!
В противовес своим мыслям я грязно выругалась (преподаватель по этикету потребовал бы вызвать экзорциста — кьерра не может так выражаться!). Это надо же было умудриться заплутать в катакомбах гномов!
Я снова огляделась. Все повороты в этих пещерах абсолютно одинаковые! Так куда же идти?
Сначала все шло хорошо: я неспешно прогуливалась по прекрасно освещенному коридору, пока не дошла до обрыва. Железные рельсы уходили ввысь и вели к сердцу подземного города. Туда путь мне был заказан. Тогда я чуть свернула со знакомого маршрута, нырнув в один из рукавов пещеры и… заблудилась!
Воображение услужливо подсунуло картинку с собственной свежей могилкой и камнем с надгробной надписью: «Здесь покоится любимая внучка, дочь и сестра, которая не послушала мудрую мамульку и таки отправилась в гости к гномам. Покойся с миром, глупая ведьма! Аминь». От мрачных мыслей меня отвлек странный звук. Будто вдалеке плакал котенок. Я прислушалась. Нет, не показалось. Вот только это не плач, а скорее писк, тонкий и жалобный.
Куснув щеку изнутри, я неуверенно двинулась в сторону источника шума. Все равно хуже быть не может.
Пришлось пройти с десяток шагов, прежде чем в тусклом свете редких факелов на стенах я разглядела капканы, разложенные стройным рядом вдоль обрыва. В одном из них вымученно трепыхалась… серебристая летучая мышь.
Дальше за меня все решили инстинкты: помогать тем, кто в беде, у ведьм в крови. Я метнулась к капкану. Летучая мышь при виде меня обнажила зубы и истошно заверещала.
— Глупая, — пробормотала я, рассматривая конструкцию, — я хочу помочь.
Наверное, мои слова не впечатлили мышь, потому что скалиться она не перестала.
— Будешь кусаться, уйду, — пригрозила я и осторожно потянула за едва заметный рычажок капкана.
Железные скобы распахнулись, летучая мышь радостно вырвалась из ловушки и стремительно взмыла вверх… чтобы упасть мне в руки спустя несколько секунд. Порванное крыло сильно кровоточило, а сама мышь, кажется, вырубилась от болевого шока. Во всяком случае, она лежала совершенно неподвижно. Я осторожно поднесла маленькое тельце к уху. Обмякшая летучая мышь повисла на моей руке смятой тряпкой. Затаив дыхание, я прислушалась. Тишину разрезали едва слышные удары. Сердце бьется, значит, жива.