Отец оторвался от кровати, полоснув меня странным взглядом. Будто я виновата в том, что случилось ночью. Будто я сама хотела, чтобы меня пометил оборотень враждующей страны. Даже не враждующей, а более трёхсот лет отрезанной от нас магической пропастью — Пологом смерти.
— Кареш. — Обратившись к главе боевых оборотней, громадному уродливому мужчине с косым шрамом через всё лицо, папа выпрямился во весь рост и приказал: — Вышли отряд на ближайшую границу. Пусть разведают. Изу, а ты, — отец слышно скрипнул зубами, отчего маг заметно дёрнулся, — найди смельчака, который посмел посягнуть на дочь альфы. Мою старшую дочь!
— Но это невозможно, — взмолился Изу, выступая вперёд. Его седые волосы выпали из тугой вязи и рассыпались по плечам, узким и слишком хрупким. Но Изу только выглядит слабым. На самом деле он один из сильнейших магов страны. Довольно молодой, сорока ещё нет, но множество боёв и магических влияний осветлили его волосы до снежного цвета.
— Рассказывай больше, что в нашем мире невозможно, — фыркнул отец и потёр раздражённо бороду. — Всё зависит от цены.
Даже я, обессиленная и измученная, приподнялась на локтях, чтобы понять, что имел в виду папа. Но альфа клана быстро отвернулся и подал сигнал боевику. После чего тот скрылся за дверью.
— Отдыхай, Мэйлисса, — сказал отец и посмотрел на мать. — Готовь Сиэль. Она станет женой Эсмиона ис-тэ.
— Но девочка ещё дитя. — Мама заломила руки, тревожно зыркнула на меня.
— Совершеннолетнее дитя, — отрезал альфа. — Союз с правящим кланом я не упущу. Пойти против законов природы тоже не смогу, потому поторопимся, пока ещё один криташка не отхватил и вторую мою дочь!
— Эсмион очень жестокий оборотень, — я смотрела на папу и не верила своим ушам. — Ты хотел меня выдать за него?
— Отдыхай, Мэй…
— Ответь! — Чтобы вскрикнуть, понадобилось много сил. Мама заставила меня лечь, и я прочитала на её лице явную просьбу не перечить отцу. В глазах стало мутно, тело снова бросило в жар. Я откинулась на подушку и слабо добавила: — Я хочу знать. Имею право, ис-тэй.
Сквозь муть проступило раскрасневшееся папино лицо. Его густые серебряные брови, борода с нитями седины и глаза, почти белые от множества переворотов и мощной магии. Отец поджал губы и, поймав мой взгляд, отвернулся.
— Папа! Сиэль же очень нежная, она сломается в руках дикого зверя. Зачем ты так с нами?!