— Кто нападёт? — искренне рассмеялась я. Пришлось схватиться за плечо, потому что небольшое движение отозвалось под кожей снопом болезненных искр. — Больше трёхсот лет у нас только клановые разборки и мелкие войны. Король их быстро сводит на нет.
— Сводил, ты хотела сказать. — Золла сузила глаза, маленькие руки сжались на животе в кулачки. И я понимаю, почему. Её родители погибли, когда возвращались с атраской ярмарки. На них напал клан Свирепых — отшельники, которые не боятся даже королевской гвардии и инквизиторов. Из-за ранений отец Золлы, очень добрый и чуткий мужчина, обернулся волком. Тогда их с матерью поймали местные. Они же сдали оборотней властям и стали свидетелями казни.
Быть оборотнем в нашем мире непросто. Мы под запретом, нас уничтожают, потому что король и его пять архимагов считают, что оборотни отравлены Пологом. Что мы монстры, прикрытые обличием человека.
Чтобы перевести тему в другое русло, я с лёгкой наигранной беззаботностью спросила:
— Ты боялась, когда Лотис тебя пометил? Чувствовала что-то?
— Только сильную тягу. — Золла перевела на меня горящий взгляд, сдула с лица вредную ржаную прядь, что выскочила из плетения. Подруга так красиво разрумянилась, что я сразу поняла, о какой тяге речь. — Будто меня за верёвку… вжух!
— А Лот? Он что-то чувствовал?
Подруга непонятно качнула головой.
— Да. Через два-три дня после выпущенной «стрелы» был уже около моего порога.
— И как тебя нашёл? Ведь он приехал из Северных земель. Не близкий свет.
— Мужчин ведёт Шэйс, помогает им.
Я хмыкнула. Бог, который забыл о нас? Только оборотни немного верят в него, остальные иманцы давно разочаровались и забыли. Верили они разве что в Полог смерти, которому вера особо не нужна — он клубился на границе Имана сизой тьмой и доказывал своё существование жуткими происшествиями. Кто осмелился пересечь грань в поисках приключений, не вернулся домой, а те, кто лишь раз прикоснулся к сизой блуждающей дымке, что всегда была признаком близости Полога, сошёл с ума.
Золла поняла мою скептическую улыбку по поводу нашего недосоздателя и долго сидела молча, жевала губы и гладила живот. Она была крайне верующей и за бога, что нас давно бросил, стояла горой.
— А я верю, что Шэйс вернётся. У него есть причины не помогать и не поддерживать иманцев.