Задирать не хотелось (еще упаду!), и я начал осмотр с обуви.
Обычные гэта на деревянной подошве. Крепкие, в таких
ходить и ходить. Белые носки; нет, правда, белые. Ни пятнышка
грязи. Аккуратен, чистоплотен, следит за собой; это хорошо. Штаны
широкие, цвета сухой глины. Кимоно из той же ткани: дешевой, но
плотной, добротной. Пояс завязан простым узлом. За поясом веер из
черной бумаги. Деревянная рукоять покрыта лаком. Лак нигде не
облупился – ну да, аккуратен, я уже отмечал.
На широких плечах – дорожная накидка. Холщовая сумка за спиной.
И над всем этим – лупатая маска карпа. А чего я ждал? Все безликие
на службе у Карпа-и-Дракона носят такие маски. Мигеру, к примеру,
носил. А вот чего Мигеру не носил, так это соломенной шляпы поверх
рыбьей головы.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Широ̀но, – откликнулся слуга нутряным басом.
Казалось, он бубнит в пустую бочку. У меня аж в животе заурчало
от его голоса. А потом заурчало в голове, когда он добавил:
– Барудзиро̀ку Широ̀но.
Фамилия, отметил я. Не только имя, но и фамилия. В сочетании с
ростом, осанкой и опрятностью, а главное, с веером, который
приличествовал слуге как рыбе зонтик, все сложилось в единую
картину. Странно, что я не понял этого раньше.
– Самурай?
– Ронин, – буркнул Широно.
Глазки карпа взирали на меня с высоты, будто на юркого
малька.
– Самурай без хозяина? Можешь радоваться, теперь у тебя есть
хозяин. Впрочем, ты больше не самурай. Ты давно уже не самурай,
правда? Любой, кто пойдет на корыстное фуккацу, нарушив закон будды
Амиды, теряет не только лицо, но и сословие. Даже трупожоги и
уборщики выше такого человека.
Я знал, что веду себя оскорбительно. Другой каонай на месте
Широно снес бы мои слова с глухой бездумной покорностью, понимая,
кто он есть на самом деле, но в этом верзиле крылось слишком много
гордости для безликого. Я вдвойне оскорблял его, ставя на место в
присутствии Сэки Осаму, во дворе, полном хмельных дознавателей. Это
было необходимо, мне до зарезу требовалось, что называется, с
порога объяснить Широно, кто он, кто я…
Чепуха. Ничего такого не требовалось. Гром и молния! Я мстил ему
за то, что он не Мигеру, что Мигеру больше нет рядом со мной.
Меньше всего в этом был виноват Барудзироку Широно, но боль
требовала выхода. Есть ли лучшее лекарство против своей боли,
нежели боль, причиненная кому-то другому?