– Императорское Географическое общество. У нас научное судно.
– Да я вижу. – Старшина прошелся вдоль борта и остановился возле приспособления, установленного Беренсом. – Что это за хрень?
– Это самая научная хрень из всей хрени на этом судне, – гордо заявил Виктор Гаврилович, щеголяя безупречным матросским произношением. – Мы берем пробы воды с различных глубин. Измеряем температуру и плотность. И таким образом составляем карты морских течений.
– Полезное дело, – кивнул старшина. – Я бы дорого дал за такую карту. Особенно если б на ней были указаны течения между островами. Если надумаете идти к Ямайке, держите южнее, тогда вас никто больше не остановит. К Кубе идти не советую. Там сейчас теснота, не протолкнуться. Весь флот сгрудился у Сантьяго, да еще орава таких же, как этот китобой, мобилизованных. А там, где нет наших, можно напороться на испанские канонерки. Они попрятались на мелководье среди островов.
– У нас нейтральный флаг, – сказал Кирилл.
– Испанцы его могут не разглядеть. Так что держитесь южнее. Потом, когда кончится война, будете изучать течения вокруг островов. А сейчас не стоит рисковать.
– Спасибо, старшина.
– А разве война еще не кончилась? – спросил Беренс.
– Черт ее знает. Говорят, у испанцев не осталось ни одного боевого корабля. Говорят, в Сантьяго нет ни одного солдата, и наши комендоры долбят по гражданским. Говорят, у нас уже серьезные потери: не боевые, а из-за лихорадки и дизентерии. Если это называть войной, то она еще не кончилась. Черт его знает, что это за война. Но вы все же держитесь южнее.
Он еще раз пожал руку Кириллу и ловко спустился обратно в шлюпку.
Пароход коротко и сипло прогудел, забухтел машиной и пошел себе дальше.
– Дрейфуем до темноты, – сказал Кирилл. – Ночью выйдем на траверс Сьенфуэгоса, с рассветом пойдем к берегу.
– А если этот вернется? – спросил Петрович, провожая пароход недобрым взглядом.
– Ему незачем возвращаться. Ты же слышал: весь флот собран к Сантьяго-де-Куба.
– Тогда чего ради он тут оказался?
– Вы же слышали, Лука Петрович: везет сенатора к месту боевых действий, – сказал Беренс. – Сейчас каждый политик обязан отметиться на войне. Тяжкое бремя патриотизма.