Пройдя между скалами, они подняли весла, и лодка заскользила по тихой воде. В бухте, окруженной скалами, стояла такая тишина, что Орлову показалось, будто он оглох. Он даже успел решить, что это следствие перенесенных им контузий. Вера предупреждала, что нечто подобное может произойти, если он не бросит курить и не будет беречь уши от ветра~
Но нет, слух еще не потерян – весла скрипели в уключинах, и плескалась вода, и чайки перекрикивались, кружа над шхуной, застывшей у берега.
– Ты с этой шхуны? – спросил тот, кого он спас.
На этот раз он говорил по-английски.
– Да, – ответил Орлов.
– У вас не испанский флаг. Ты не испанец? На шхуне есть испанцы?
– Слишком много вопросов сразу, – сказал Орлов.
– Прости. Я слишком долго молчал.
– Испанцев тут нет.
– Испанцы тут везде. На каждой скале по испанцу. Хорошо бы забраться на шхуну раньше, чем они меня заметят. – Он вытер ладонь о куртку и протянул ее Орлову: – Френсис Холден, репортер из Бостона.
– Брукс. Джим Брукс, матрос.
* * *
Поднявшись на борт, репортер спросил, заикаясь:
– Есть у вас чистая бумага и карандаш? Мне надо срочно сделать кое-какие записи.
– Тебе надо срочно согреться, – сказал Петрович, накидывая на него одеяло. – У тебя губы черные. И ноги не держат.
Ноги у Холдена и в самом деле безвольно согнулись, и он рухнул бы на палубу, если б Орлов не успел его подхватить.
– Бумагу мне, бумагу и карандаш, – слабеющим голосом просил Холден, пока матросы укладывали его в гамак и закутывали одеялами.
– Ледяной! – ужаснулся Макарушка, растирая американцу серые распухшие ступни. – Чисто покойник! А ноги-то, ноги изрезал! В клочья порвал!
– Грогу свари, с ягодной настойкой! – приказал ему Петрович, а сам наклонился над спасенным. – Ты отдыхай. Отпусти себя. Все кончилось. Долго в воде был?
– Нет. – Американец закрыл глаза, и голос его стал глуше. – Не знаю~ Лодка наскочила на риф вечером. Переломилась. Мачта зацепилась за камни. Я держался за нее. Иногда стоял на камнях.
– Значит, всю ночь там простоял?
– Да. Нет. Две ночи.
– Почему не поплыл к берегу? Дождался бы прилива и поплыл~
– Не было сил. Я плохой пловец. Днем шел дождь. Я ловил его руками и ртом. Чайки. Проклятые чайки~ – Он открыл глаза. – Где я? Кто вы все?
– Мы? Друзья, – сказал Петрович.