– Ох уж эти кретины из Нижней зоны, – пробормотал Зак себе под нос.
Чуть согнув колени, он приложил свою правую руку, на которой только и были папиллярные узоры пальцев, к пространству пола, где виднелся небольшой вдавленный участок.
Тут же рядом с его босыми ногами откинулась панель, и вверх с вращательным движением начала подниматься стойка видеофона, высотой почти в три фута. Когда она с легким щелчком остановилась, Зак уселся на стул и набрал номер на ее передней панели с помощью указательного пальца правой, настоящей руки.
Экран, размером с обычную тарелку изменил свой цвет с серого на черный, а из динамика раздалось:
– Отгадай, кто это?
– Ну, давай, давай, Базино, соедини меня с Кортни.
– А ты сразу узнал мой голос, скажи, Зак? – спросил его черный экран. – Я все еще практикуюсь в маскировке своего голоса. Мне даже удалось обмануть одно из наших портативных устройств по расшифровке голосов…
– Занимайся своей практикой в тайне, у себя дома, молодой человек, – посоветовал ему Зак. – А сейчас Корт ожидает меня.
– Да, это так, – согласился дежурный по коммутатору. – А хочешь услышать, как я подражаю Милли Московиц, признанной королеве пластиковых дисков? Мне удается извлекать сочный женский голос, и у тебя не будет даже тени сомнений, что ты слышишь женщину. Это…
– В этом я никогда и не сомневался, Базино. Но все-таки, соедини меня с шефом.
– Ладно, ладно. Однако, не следует запугивать других, стараясь получить из этого какую-нибудь выгоду, – проговорил черный экран. – Ведь не могут же все быть протезированными.
Зак промолчал.
Теперь на экране появился симпатичный блондин, держащий в руках лиру.
Переведя дух, Зак произнес:
– Эй, Корт, где же ты?
– Ух, неужели мне удалось наконец сфокусировать этот чертов аппарат? Тогда мы можем продолжить.
Кортни Чезброу был бледный долговязый мужчина лет сорока. Сейчас он был одет в пальто с подогревом, шерстяные рукавицы и шапку из синтетического меха. Он сидел съежившись за своим металлическим столом, форма которого напоминала птичье крыло.
– Ну, что ты скажешь о той аллегории?
– Какой аллегории?
– Я имею в виду картину, которую ты только что мельком видел на экране.
– Все, что я видел, так это лишь какого-то гомосексуалиста в парике, напоминавшем солому.
Чезброу нахмурился.
– Черт побери, Зак, предполагается, что это Орфей, – пояснил он, сделав движение головой в сторону холста, теперь уже не попадающего в фокус передающего на экран устройства. – Орфей, спускающийся в Преисподнюю, чтобы отыскать свою подружку. Я рассматриваю это как великолепную возможность попытаться прояснить наше сегодняшнее отношение к материальным объектам в противовес…