– В таком случае у них было в избытке времени, чтобы послать сигнал бедствия, – заметила Рэнди.
Профессор Метрейс пожала плечами.
– Вы так полагаете? Но радиосвязь в районе Северного полюса может оказаться затруднена. Они могли попасть в магнитную бурю или мертвую зону, через которую радиосигналы попросту не проходят.
Подошла официантка, чтобы заново наполнить их чашки кофе, и негромкий разговор стих. Когда она удалилась, Рэнди спросила, какая участь постигла экипаж.
– Они выжили. По крайней мере, поначалу. – Валентина постучала ногтем по снимку. – Это была не катастрофа, а аварийная посадка, в которой экипаж, несомненно, должен был выжить. Люди скорее всего выбрались из самолета. Вот, смотрите, обтекатель правого борта снят, и правый внешний двигатель частично тоже. Вот он лежит, на льду под крылом. Это, видимо, было сделано для того, чтобы вылить из двигателя масло и разжечь сигнальный костер.
– Но что с ними могло произойти потом? – не отступала Рэнди.
– Как я уже сказала, мисс Рассел, поначалу люди уцелели. У них наверняка имелись спальные мешки, теплая одежда и пайки сухого запаса на экстренный случай. Но потом… – Профессор снова пожала плечами.
За окном ресторана клубился густой промозглый туман, облепляя стекла плотной пеленой, будто пытаясь проникнуть внутрь и добраться до сидящих в тепле людей. Смит подумал о тех, других, десятилетия назад ставших пленниками вечной полярной тьмы и медленно умиравших под ее безжалостным покровом. Не самая приятная смерть, подумалось ему. Впрочем, о приятной смерти Смиту до сегодняшнего дня слышать еще не приходилось.
– Из скольких человек мог состоять экипаж самолета?
– Экипаж облегченного «Ту-4» должен был включать в себя не менее восьми человек. В кабине – командир экипажа, бомбардир, который одновременно с этим, видимо, являлся политруком самолета, штурман, бортинженер и радист. Сзади располагались оператор радара, один или два наблюдателя и стрелок хвостовой огневой установки.
В стальных глазах Валентины вспыхнула какая-то мысль.
– Я бы с удовольствием взглянула на боезапас этих хвостовых пушек, – промурлыкала она, словно говоря сама с собой.
– Вам представится такая возможность, профессор, – ответил Смит.
– Если не сложно, называйте меня просто Вэл, – с улыбкой попросила она. – Я использую свой профессорский титул лишь в тех случаях, когда хочу произвести впечатление на комиссию по распределению научных грантов.