Закончив рассказ, Городецкий вопросительно поглядел на приятеля. Тот не колебался ни секунды.
– Даже думать нечего! – горячо заговорил Бобров. – Сегодня закупаем припасы, завтра отправляемся! Тем более нам и так нужно на время уехать из Москвы.
– Втроем вряд ли дотащим! – с сомнением сказал дядя. – Надо хотя бы еще двоих! Там на всех с лихвой хватит.
После недолгих размышлений Бобров с Городецким решили взять в долю своих коллег по банде Виталия Лаврова и Александра Лазарева.
Вечером, за бутылкой коньяка, вопрос был решен окончательно, и на следующий день компания золотоискателей тронулась в путь.
* * *
«Ненавижу паскуду!» – подумал Бобров, садясь на землю и жадно отхлебывая воду из фляги. По правде сказать, ненавидел он не только Коровина. Физиономии былых приятелей и подельников теперь тоже вызывали отвращение. Пьяные клятвы в вечной дружбе были напрочь забыты.
– Не пей слишком много, – предупредил Коровин, – до ближайшего источника день ходьбы!
– Не твое собачье дело! – внезапно взорвался Бобров. – Будет мне еще указывать всякий лох вонючий!
Николай в ответ промолчал, а Городецкий не выказал ни малейшего желания вступиться за родственника. Он также пребывал в отвратительном настроении, горько сожалел, что поддался на дядины уговоры. Набитый золотом вертолет казался ему в настоящее время несбыточной мечтой, миражом. «Все подохнем в этом гнусном лесу», – в отчаянии думал Костя.
– Пошли, ребята, – спустя полчаса осторожно предложил Коровин. – Осталось рукой подать! До захода солнца обязательно успеем!
Матерно ругаясь, бандиты с неохотой поплелись за своим проводником.
Коровин не врал. Солнце только-только начало клониться к горизонту, когда он резко остановился и с торжеством указал рукой в сторону густых зарослей.
– Там! Пришли наконец!
– Тихо! – прошипел Лазарев, прижимая палец к губам. – Послушайте!
Из чащи доносились возбужденные человеческие голоса.
– Конкуренты, твою мать! – процедил сквозь зубы Бобров. – Придется кончать!
– Ребята, вы сдурели? Не надо! – возмутился не привыкший к подобным делам Николай, но тут на затылок ему обрушился тяжелый приклад крупнокалиберной двустволки, и Коровин, не издав ни звука, ничком рухнул на землю.