«Пустошь. Не ад. Адом это место называют на Земле» — не соответствуют человеческим. И испытала облегчение, когда демон, будто заправский фокусник, извлёк из воздуха над её плечом круглые часы на старомодной цепочке. Циферблат был мутным и поцарапанным, секундная стрелка заедала, колеблясь между двумя соседними штрихами, но привычная вещь из прошлого, такая обыденная, банальная, странным образом примирила Еву с действительностью. Девушка положила часы в карман и, удивительное дело, почувствовала себя спокойнее.
Как выяснилось позже, это были единственные часы в доме. Демон достал их специально для удобства своей гостьи. Как объяснил Велар, прежде чем отправиться за сестрой, время в аду было понятием условным. Огненные ночи случались два-три раза в год и длились от часа до нескольких суток, в течение которых демоны запирались в магически защищенных домах, полностью отрезанные от внешнего мира. Большую часть времени Пустошь покрывал туман, такой густой, что перед ним оказывалось бессильно даже безупречное зрение сверхсуществ.
Ева помнила, что лежала в постели и смотрела на пламя за окном, пока глаза сами собой не закрылись от усталости. Огонь заслонял небо. Это был самый внушительный пожар, который ей когда-либо доводилось видеть.
Когда Ева проснулась, за окном шёл снег. Крупные серые хлопья кружились в воздухе, напоминая о детстве и новогоднем вечере, когда они с подружкой вернулись домой, хохочущие и мокрые, после отчаянной войнушки, устроенной с соседскими мальчишками во дворе. Потом они сидели на кухне, закутавшись в пледы, а Марта крутилась рядом, ворчала и подливала в кружки горячий чай. Через открытую дверь в гостиную было видно, как на ёлке мигают гирлянды и всё становится то красным, то жёлтым, то синим. Пахло мандаринами и имбирным печеньем.
Ева смотрела в окно и думала о том, как мерцали стеклянные шары на зелёных колючих ветках, о том, как Кира радовалась подаркам и как шуршала под руками яркая обёрточная бумага. Любимый праздник. Их семью нельзя было назвать дружной, но в это время они сплачивались. Мать вспоминала о своих обязанностях и принималась изливать на дочерей тонны родительской заботы, пытаясь компенсировать одиннадцать месяцев занятости. В эти дни она улыбалась непривычно ласково, а отец выпускал из рук вездесущий смартфон, чтобы откупорить бутылку шампанского и наполнить бокалы под бой курантов.