Спрашивать Энши не стал. Наблюдал. Тоже молча. Похлебка вышла
наваристой и сытной. Единственным, что портило аппетит, была все та
же тишина. Но, на радость Энши, вскоре стало неуютно самому
Гансу:
— Я могу спросить?
— Спрашивай, — чуть удивленно пожал плечами бессмертный,
обрадованный хоть каким-то движением.
— Скажи, за что тебя взяли под стражу? Ты хоть и хам, но не
душегуб, это точно. Клейма вора на тебе тоже нет.
— А просто так, по-твоему, не сажают? Неугоден был, вот и
подарили… Ха! Браслеты.
— Грязная ложь. Его Императорское Величество славится своей
справедливостью и честностью. Он никогда не стал бы…
— Ага. Невинный агнец, знать не знающий игр в политику.
— Без сомнений это так! Его не стоит равнять на других
властителей, прогнивших от власти.
Энши рассмеялся:
— Интересно, что ты скажешь, когда этот ваш образец чести не
сдержит данного мне слова, а тебя убьёт ни за что. Как лишнего.
— Я не намерен слушать подобный бред.
— Конечно. Ты верная пешка. Глухая и слепая к чему надо. Небось
ещё и знаешь императора с детства, рос и видел, какой он лучезарный
и светлый. А, Ганс? Таких разменивают первыми, чтобы ты знал. Мясо
из вас хорошее, а вот дойти до другой стороны доски и стать
полезными ума обычно не хватает.
— Подлец. Если бы не твой статус, ты был бы мёртв.
Энши снова рассмеялся. Он прекрасно видел, как Ганса трясет от
ярости, видел, чего стоило ему сдержаться, убрать руку с эфеса. О,
Гансу совсем не понравилось, куда увел беседу заданный из простого
любопытства вопрос. Бессмертный же, наоборот, — ликовал. Шанс
сломать игрушку императора выпал неожиданно быстро. Нужно лишь
сделать небольшую засечку, незаметную трещинку — и в нужный момент
Ганс сам ударит по ней со всей силы.
— Тогда скажи мне, Ганс, если Величество тебе так доверяет,
почему ты не знаешь, кто я?
— В этом просто нет необходимости.
— Ты хоть раз бывал в темницах?
— Разумеется. Я имел честь присутствовать на допросах и…
— Ты хоть раз видел там меня?
Ганс запнулся. Нахмурился. Как-то по-лошадиному тряхнул
головой:
— Прекрати перебивать, сделай милость. Должен признать, это
сильно меня раздражает.
— А меня раздражает пустой трёп. Ну?
— Нет, я не видел. Возможно, ты попал в тюрьму после того, как я
был там последний раз. Возможно, тебя просто держали где-то ещё. Я
не обязан знать в лицо весь прогнивший сброд из подземелий.