Сейчас же, когда до начала представления оставалось каких-то полчаса, Павел нервно метался по своей грим-уборной, ожидая Милиного появления, и никак не мог сосредоточиться на предстоящем спектакле. Он машинально делал растяжку и разминал мышцы ног, но думал при этом совершенно о другом.
В дверь деликатно постучали.
– Не помешаю?..
Это была Анжела – принаряженная по случаю премьеры, свежая и прелестная, как цветок. Струящийся шёлк дорогого вечернего платья прикрывал парализованные ноги. Ловко управляя своим креслом-коляской, она въехала внутрь, сделав знак охраннику оставаться за дверью и ждать её.
– С премьерой, Паша, – она подождала, когда он наклонится, чтобы поцеловать её в щёку. Он уловил знакомый свежий аромат духов – нежный, ненавязчивый, тонкий... как сама Анжела.
– Спасибо. Я думал, ты уже в зале.
– Мне просто захотелось увидеть тебя перед началом, – она мило улыбнулась, показав ровные белые зубы, хоть в рекламе зубной пасты снимайся. Анжела вообще была красавицей и при этом не стервой. Редкое сочетание.
– Волнуешься? – спросила она.
– Слегка, – он не стал признаваться, что волновался больше по другой причине. Ещё не хватало ей знать о Милкиных закидонах...
– У тебя выход только во втором акте. Есть время настроиться, собраться с силами, – заботливо произнесла Анжела. Павел рассеянно кивнул.
– Да, конечно...
– Всё будет хорошо, – сказала она, глядя на него снизу вверх огромными голубыми глазами. – Я верю в тебя. Ты заслуживаешь только главных ролей, Паша, слышишь меня?.. Ты заслуживаешь, – она интонационно выделила это слово. – И мне не хочется, чтобы ты думал, будто получаешь эти роли благодаря моему отцу...
– Я так не думаю, – поморщившись, перебил он её. – Правда.
– Честное слово, я ни о чём его не просила! Ты ужасно талантливый. Тебя утвердил худсовет... – как же ей хотелось самой верить в то, что она говорит!
– Конечно. Спасибо за то, что неизменно поддерживаешь, – он взял её ладонь в свои руки, ласково погладил, а затем сжал тоненькие прохладные пальчики девушки, которая смотрела на него с откровенным, жадным, неприкрытым обожанием, как на божество.
– Тебе безумно идёт этот образ... – выдохнула Анжела. – Ты... такой красивый.
– Это ты красивая, – поправил он, улыбнувшись. – Потрясающе выглядишь, правда.
Она опустила ресницы и торопливо сделала вид, что поправляет свою безупречно уложенную причёску. Так и не научилась принимать комплименты, глупенькая. А может, просто не доверяла им больше.