Подойдя к лектике, Цезарь учтиво поклонился, приветствуя молодую женщину. Чуть отогнув полог занавески, Сервилия наклонила голову, не спуская своих темных глаз с Цезаря.
– Завтра вечером? – тихо спросил он.
– Да, – также негромко ответила женщина и, устремив на Цезаря загадочный взгляд, показала в сторону, – за моей лектикой идут двое молодых людей. Марк только вчера вернулся из Далмации со своим другом Кассием.[49] Ты ведь его, кажется, знаешь? Жрецы предсказывают им великое будущее. Почти такое же, как у тебя. Поговори с ними.
Цезарь наклонил голову в знак согласия.
– Я буду ждать тебя завтра, – пообещала Сервилия и задернула занавеску. Рабы понесли лектику дальше, а Цезарь подошел к двум молодым людям, стоявшим у одного из зданий на Палатине. Он сразу узнал сына Сервилии. Высокий лоб, задумчивые глаза, красивые, правильные черты лица. Молодой человек был поразительно похож на свою мать. Цезарь подошел поближе.
– Приветствую вас в Риме, славные юноши, – сказал он, – наш город после долгих путешествий, наверное, кажется вам не таким уж красивым.
– Нет, клянусь молниями Юпитера, город прекрасен, – с восторгом сказал юноша и чуть покраснел. – Привет тебе, славный Юлий. Моя мать всегда восторженно говорит о тебе.
Стоявший рядом Кассий учтиво поздоровался и вмешался в разговор:
Она считает, что пройдут годы, и ваши имена будут рядом – славного Гая Цезаря и Марка Брута.
Юлий улыбнулся. Ему нравились эти молодые римляне, еще не испорченные лицемерием и притворством аристократического Рима.
– Брут, ты из славного рода, – сказал Цезарь, – будь всегда достоин его. Помни, что Луций Юний Брут, твой предок, был основателем республики, первым из равных. Не посрами этого имени.
Молодой человек устремил задумчивый взгляд на Цезаря.
– Буду помнить, – твердо пообещал он.
Внезапно Юлий почувствовал какое-то непонятное волнение или предчувствие. Он с испугом подумал, что сейчас начнется приступ его страшной болезни, когда какая-то неведомая ему злая сила затмевает рассудок и тело корчится на земле в страшных мучениях, изрыгая проклятия и угрозы с пеной у рта.
Он покачал головой. Кажется, все прошло. Еще раз посмотрел на Брута. Глаза молодого человека как-то странно вспыхнули. «А вдруг он знает о моих связях с его матерью?» – подумал Цезарь, но сразу постарался отогнать эту неприятную мысль. Протягивая руку, он сказал: