- Что-то совсем хилых пейзан набрали в этом году для учебы,
господа! На ногах не держатся.
- Да, боюсь, большинство не сможет доучиться с нами даже до
конца года.
- Семестра, господа!
- А я как сказал?
Фингала под глазом, конечно, не осталось, все же Ваня почти
целитель, но обида никуда не делась. И ладно аристократы, Ване уже
рассказали множество историй, какими говнюками они бывают, но
Афиноген даже не извинился. Только пробурчал:
- А чего ты в спину толкаешься!
На выходе из аудитории их поджидал куратор.
- Барон Штиглиц Генрих Маркович. – Представился он, когда все
«летуны» первого курса собрались вокруг него. – Для лиц
благородного происхождения можно просто, Генрих Маркович, остальные
должны обращаться ко мне Ваша милость или господин барон. Это
понятно? – Дождавшись согласного гула, продолжил: - сейчас мы с
вами идем в зал сбора маны. Простолюдины обязаны ежедневно сдавать
ВСЮ ману, дворяне - по желанию, но напомню вам, что регулярный
отток маны способствует росту скорости ее накопления. Пока все
понятно? Тогда за мной!
Барон привел их в соседний корпус, завел в небольшой зал и
указал на длинный, практически на всю длину зала, стол, на котором
были разложены белые с кулак размером камни.
- Каждый берете в руки по камню, - скомандовал Штиглиц своим
подопечным. – Теперь сосредоточьтесь и попытайтесь заполнить этот
камень тем, что содержится внутри вас.
Несмотря на нечеткость объяснения, научиться перекачивать ману в
камни всем удалось очень быстро. Заметить, что все получилось, как
надо, удалось с легкостью: камень во время сдачи маны начинал
светиться.
- Дворяне положите камни обратно на стол, остальные продолжаем!
Согласно договору, вы должны сдавать всю свою ману. Не
останавливаемся, я сказал! – Рявкнул он на одного из студентов,
прекративших подачу маны от наступившей слабости.
Ваня еще по результатам своего незаконного целительства в родном
Сарапуле, был очень хорошо знаком с тем, каким неприятным и опасным
может быть магическое истощение. Помимо плохого самочувствия,
истощение замедляло на время восстановление маны организмом, а при
тяжелых формах вообще могло привести к тому, что мана перестанет
вырабатываться. Он не стал сливаться досуха, тем более, что
договором этого и не требовалось, четко отследил, когда показатель
счетчика маны перед его глазами достигнет 10\200 и прекратил
процесс.