Спустя несколько минут вошедший в зал
невысокий бородач затащил в кресло плохо соображающего Сержа. Лицо
его покраснело, глаза заплыли. Равномерный отёк покрыл и так полное
лицо парня.
- Похоже, ему в больницу надо. –
Кавказец зло покосился на меня. – Эта стерва глаза ему выжгла.
И ринувшись ко мне, мстительный
недорослик завис в полуметре от дивана, остановленный своим
главарём. Вжавшись в спинку дивана, я ожидала удара. Но властный,
седовласый мужчина, поддев мой подбородок цевьём автомата,
неожиданно мирно произнёс, искривив тонкие губы в полуулыбке:
- А девочка-то – не промах. –
Внимательно разглядывая моё лицо цепкими, угольно-чёрными глазами,
он указал рукой в направлении кухни. – Лёд в морозилке есть?
- Нет, - замотала я головой, пытаясь
убрать подбородок подальше от дула. – Только заморозка.
- Пойдёт, - милостиво кивнул главарь.
– Давай, Амаль, сгоняй-ка на кухню. Надо приложить холод к лицу
Сержа. А потом поболтаем с Аллой.
Веня, медленно приходя в себя,
заворочался на диване. Жалобно охая и ощупывая затылок, он
приподнялся на локте. С ужасом рассмотрев направленное в его
сторону оружие, он подавил вздох бессилия, снова повалившись на
диван.
Скорчившийся в кресле Серж тихо
постанывал, пока его подельник шарил в моей морозилке.
- Что за говно ты ешь? – Рявкнул
бородач, вернувшись в зал с куском замороженной свинины и пакетом
«Фондю». – Макароны с овощами… Совсем готовить не умеешь? Ты баба
вообще?
Проигнорировав хамство бандита, я с
тревогой взглянула на часы: «Ну где же ребята?»
Отдав брату найденные в морозилке
припасы, завернутые в льняное полотенце, бородач проследовал к
ванной и, направив пистолет на дверь, требовательно выкрикнул:
- Вылезай. Или я выбью дверь. – Но
Алла не отозвалась. Полная, абсолютная тишина, будто девушки там
никогда и не было.
«Странное поведение, - подумала я. –
Предельно ясно, что братья просто так не уйдут. Так к чему эти
кошки-мышки?»
Не говоря больше ни слова, кавказец
достал из-за ремня фомку и с энтузиазмом принялся выламывать
хрупкую дверь. Тонкая фанера сочно хрустнула, и посыпавшаяся на пол
щепа застрекотала, как рой цикад.
При этом моё беспокойное сердце
буквально защемило от страха за Аллу. Воображение очень живо
представило её, заплаканную, скрючившуюся в ванне. Только бы она не
совершила непоправимого!.. Маленькая дурёха…