Невменяемый парень, лёжа на асфальте с куском плоти во рту,
провожал глазами прохожих. Ярость сменило безволие. Изредка он
пытался схватить кого-нибудь за ногу. Но делал это вяло. Всё его
внимание занимала дама в зелёном.
Незнакомка тихо рыдала, зажимая ладонью рану. Воротник пальто
насквозь пропитался кровью.
- Кто-нибудь, - невнятно промямлила она, и в уголке её губ
надулся алый пузырь, - вызовите "Скорую". Пожалуйста.
Помогите...
"Всё, достаточно", - на грани паники подумала я, отворачиваясь.
Внезапно накатившая тошнота встала масляным комом в груди, противно
перекатываясь в такт шагам. Преодолев последние метры до дома почти
бегом, я мчалась, не оборачиваясь, пока у подъезда не налетела на
что-то большое и мягкое.
- Опять Вы? - Болезненно потерев плечо, удивился Чумаков. - Ещё
и бодаетесь.
- Там... там... В сквере напротив женщину покусали. Нужно туда,
спасать ее. - Руки исступлённо зашарили по карманам в поисках
смартфона. - Она там кровью истекает, а этот сумасшедший, наверное,
уже встал и бегает по парку!.. И бабка в супермаркете... Она...
Она... Кассиршу погрызлаааа-ааааа-ааа!.. - Тут я сдалась, и слезы
потекли в три ручья, снимая многочасовое напряжение этого
странного, по всем параметрам непривычного для меня утра.
- Варвара Захаровна! - Встряхнул меня Чумаков. - Возьмите себя в
руки. Вы же большая девочка, а ревёте, как шестилетка.
- Ик... Там люди эти... Ииииик... - только и смогла выдавить я.
- Опасно... Ик...
- Давайте, шуруйте домой, запритесь на все замки. Сержант Вас
проводит. - Чумаков стащил с меня неподъемный рюкзак и вручил мою
ношу ничего не подозревающему Петренко. - А я пока сам дам отмашку
патрульным и "Скорой".
Ощущая полнейшее опустошение, я покорно кивнула и, усилием воли
подавив накрывающую меня волну истерики, поплелась по лестнице
вслед за шустрым сержантом.
***
Выдав Петренко ключи от тамбура, я обессиленно привалилась к
стене подъезда. Обшарпанная штукатурка грязно-розового цвета
напоминала шлепки мороженного, размазанного по тарелке. От мыслей о
еде меня снова затошнило.
- Испачкаетесь, - участливо вздохнул сержант, гремя увесистой
связкой.
Войдя, наконец, в тамбур, который, кстати, никогда прежде не
закрывался днем на ключ, я прислушалась. У соседа напротив, как
всегда орет телевизор. Дверь, смежная с моей слегка приоткрыта. В
квартире тихо.