«Мда… Люди массово ринулись снимать
свои сбережения… Опасаются, что позже не получат и рубля. Что
вполне возможно…» - Подумал Чумаков, тормозя на перекрёстке.
Движение серьёзно застопорилось из-за карет «Скорой».
Вырулив к светофору, старлей едва не
наехал на подростка. Девица лет шестнадцати неспешно шла по
мостовой. Капюшон закрывает лицо. В карман тянутся яркие
проводки.
«Всё ясно. Заткнула уши, и всё по
барабану… Опасно, однако!», - рассудил Чумаков и от души
посигналил, но так и не дождался реакции. Девчонка лишь медленно
брела вперёд, глядя под ноги.
Поравнявшись с ней, участковый
присмотрелся к тинейджеру. Бледная кожа, шаркающая походка. Глаза
голубые – не подёрнуты смертной плёнкой… Вроде, обычный
подросток…
«Может, что-то случилось? –
Забеспокоился Чумаков, вглядываясь в лицо девице.
И только он решился покинуть машину,
как ветер растрепал капюшон - наружу выбилась прядка светлых волос.
Липкая от крови, она пристала к щеке, но девочка даже не подумала
её убрать.
Застыла. Смотрит вникуда. Спина
неестественно выгнулась. Кисти рук подрагивают в такт музыке. Ноги
напряжены.
«Похожа на «шуструю», - подумал
старлей. – Её оставлять не стоит».
Тогда Чумаков посигналил ещё раз.
Девица дёрнулась, выходя из каталепсии, и резко бросилась к машине,
заставляя Вадима отпрянуть от окна. Острые кулачки забарабанили по
стеклу с нечеловеческим рвением.
«Совсем ребёнок, - с тяжестью на
сердце отметил Чумаков, разглядывая в окошко «бобика» скуластое,
искаженное ненавистью личико. – А загрызёшь кого-нибудь, как
взрослая, к гадалке не ходи».
Заглушив мотор, лейтенант приоткрыл
боковое окно, ровно настолько, чтоб «мертвячка» учуяла запах.
Неспешно вытащил из кобуры пистолет, просунул его дуло в
образовавшийся зазор.
Девица уже бесновалась, прильнув
вплотную к стеклу. Исступлённо уцепилась за его край, пытаясь
пролезть руками в машину.
Рыча от злости и нетерпения, она
колотилась в окошко, пока Чумаков не собрался с мыслями и не
выстрелил. Всё произошло, как во сне. Никогда ещё Вадиму не
приходилось убивать детей.
Мешком обвалившись на асфальт, девица
затихла. Капюшон слетел, освобождая тугие, льняного цвета хвостики.
Провод наушников вылетел из смартфона и Чумаков с трудом узнал в
ремиксе знаменитый хит Бона Джови.
- Да. Теперь это наша жизнь, -
прошептал он, обращаясь к мёртвой девушке. А. может, он уговаривал
сам себя?