- «Игрушка», как у неё, тысяч семьдесят стоит. А со всеми
приблудами и обвесами, наверное, больше ста. – Блаженно улыбнулся
Петренко, и Алла поджала губы.
- Я тоже стрелять умею, - неожиданно ввернула она. – Меня папка
учил, с детства. Птиц били мелкашкой, разных промысловых зверьков.
У нас дача была в Приазовье. Там леса – закачаешься. Зверь сам
бежит на охотника.
- Вот это номер, - восхитился Чумаков. – Тогда, добро пожаловать
в ряды «партизан». Не надо закапывать свои таланты в муку и
специи.
Алла аж зарделась от похвалы.
- Поедешь с нами сегодня? – Прищурился Чумаков.
Коротко кивнув, пришедшая в ажиотаж Алла, мгновенно заметалась
по квартире:
- Конечно… Только… - Она остановилась и расстроено посмотрела на
меня. – У меня совсем надеть нечего, кроме джинсов и свитера…
- Ночь будет теплой. Найдём тебе форменную рубашку и куртку. Всё
равно – оголяться сейчас не следует. – Произнёс Чумаков, прикинув
«на глаз» габариты Аллы. – Вещи Вари тебе не по размеру. А вот
«подменка» сержанта как раз впору будет - только из прачечной.
- Ты – сама галантность, - не упустила я возможности съязвить. В
глубине души досадно было осознавать, что даже Алла по всем фронтам
оказалась полезней меня. Впрочем, ощущение это - давно для меня
привычное. Я никогда не была первой. Наоборот - старалась не
высовываться. И надо признаться честно, выходить из зоны комфорта в
«большой страшный мир» - совсем не предел моих мечтаний. Тогда
почему сейчас мне так неприятно, и хочется врезать по голове и
Петренко, и Чумакову, и этой выскочке - Алле?
Потушив в душе волну негатива, столь непривычную для меня, я
глубоко вдохнула и, взяв поводок, позвала к себе Жужу. Алла тем
временем крутилась у зеркала, собирая свою шикарную «гриву» в тугой
пучок.
- Давай, погуляю с вашей красоткой, - предложил Чумаков, заметив
в моих руках ошейник.
- Не надо. Я же не беспомощная. – Внезапно надулась я. – Сама
могу.
- Всецело верю, - поднял ладошки вверх лейтенант. – Предлагаю
пойти всем вместе. Собаке нужно движение, особенно такой большой.
Иначе скоро ее разнесёт от гиподинамии, либо она начнёт хулиганить.
Тебе, кстати, тоже не повредит свежий воздух. Бледная, как
поганка.
- Я сидела в четырёх стенах задолго до того, как это стало
мейнстримом. – Неуклюже пошутила я, натягивая свою любимую кожанку.
– И вообще, бледность – черта аристократа. – С завистью взглянув на
упругие, загорелые ноги Аллы, скрывшиеся в ванной, я подавила
тяжкий вздох.