Странно, я думала это больно и мучительно.
Я с трудом приоткрыла отяжелевшие веки и взглянула на своих наблюдателей. Они пристально следили за мной, словно я была актрисой, которая исполняла главную роль в кинопремьере. Среди них, я разглядела мужчину, чей холодный взгляд показался мне знакомым. Глядя на меня, его губы расплылись в хищной улыбке, больше похожей на оскал, от которой я сквозь стекло почувствовала холод. Где я могла его видеть раньше?
Я моргнула. Мужчины там уже не было.
Интересно, этот препарат может вызывать галлюцинации?
Это было последнее, о чем я подумала. После этого меня навсегда поглотила тьма. Я умерла.
Вокруг меня была темнота. Интересно это рай или ад? Что я заслужила?
Я попыталась открыть глаза, и тут же мне в лицо ударил поток нестерпимо яркого света. Я зажмурилась. Наверное, все-таки рай, раз тут так светло.
— Она пришла в себя, — услышала я рядом с собой женский голос.
Ну, надо же, а я-то думала, что после смерти нет ничего, а я тут оказывается даже не одна.
Я снова приоткрыла глаза, но уже более осторожно. Постепенно привыкая к освещению, я разглядела склонившуюся надо мной девушку. Ее лицо мне показалось до боли знакомым.
Ну конечно, это ведь та самая медсестра, которая делала мне смертельную инъекцию.
— Что с вами случилось? Вы тоже погибли? — недолго думая, спросила я у нее. — Вас убили?
Девушка звонко рассмеялась.
— Ну что вы, я жива, так же, как и вы.
Я попыталась привстать, но голова закружилась, и я положила ее обратно на подушку.
— Но как это возможно? Я ведь все помню: укол, а потом темнота, — пробормотала я, широко раскрыв глаза.
— Все верно, — улыбнулась девушка. — Вот только тот препарат, который вам ввели, вводит человека в состояние похожее на летаргический сон, а не убивает.
— То есть я не умерла? — дошел до меня наконец-то смысл ее слов, от которого стала грустно. Встреча с Костей откладывается на неопределенный срок.
— Екатерина, дальше я сам, — услышала я приближающийся мужской голос.
Я повернула голову. На меня смотрели холодные льдинки глаз. Так вот кого я видела в свои последние минуты жизни. Это был он.
— Яков Алексеевич, — прошептала я, вспомнив его имя.
— Все верно, Ева. Я ведь говорил, что помогу вам, — он склонился надо мной так низко, что я почувствовала на себе его прерывистое дыхание. — Я выполнил свое обещание. Теперь ваш черед.