— Слышала, Соня? – Папа наклоняется, чтобы похлопать Дениса по плечу. – Я слышал, что у этого молодого человека скверный характер и высокие требования. Все, как ты хотела: никто не будет относится к тебе, как к дочке Ларина.
Господи, это звучит как насмешка!
Я все-таки не выдерживаю, срываюсь с места, невпопад и на ходу придумывая отговорку о том, что только сейчас вспомнила о важном докладе, который нужен на понедельник. Но прежде чем уйти, бросаю взгляд на Сашу, надеясь, что он поймет мой мысленный призыв, но он о чем-то очень живо разговаривает со сводным братом Юры, и не очень заметно, что вообще слышал последние десять минут разговора. От досады хочется расплакаться, как маленькой.
— Все хорошо? – Мама – единственный человек, кто идет за мной следом и останавливает, когда мы отходим достаточно далеко и наш разговор точно не станет «благодарной» публики. – Я поговорю с отцом. Завтра у него пройдет эйфория и из головы выветрится эта чушь со стажировкой.
Киваю, все еще пытаясь сбежать в дом, но мама успевает поймать меня за руку и повернуть лицом к себе. Она всегда понимает, если что-то не так, даже если я хорошо маскируюсь, а не так, как сейчас. Должно быть, это и есть та самая связь крови.
— Соня, ты не ответила.
— Все хорошо, - быстро киваю я, уже чуть не плача. Нужно срочно что-то придумать, любую отговорку, почему я в любой момент могу разрыдаться, как маленькая. – Просто я думала, что мы с Сашей хоть немного пообщаемся, побудем вдвоем. А я за день с ним и десятком слов не обмолвилась.
Мама прищуривается, как будто понимает, что я недоговариваю, но когда ты врешь, приправляя ложь правдой, вранье всегда более убедительное. Хоть мне и противно от того, что из-за Ван дер Мейера мне пришлось соврать матери, а я этого не делала со времен младшей школы.
— Прости, Соня, но как по мне, вам вообще не стоит все это развивать. Да, – она не дает вставить протест, - я знаю, что он тебе нравится, но, поверь моему опыту, ваша разница в возрасте все равно не даст вам построить нормальные отношения.
— Мы еще не расстались, - злюсь я, слишком резко вырывая руку. – Спасибо, что ты всегда поддерживаешь!
Проклятый Денис!
Все из-за него!
Я сбегаю на второй этаж, прячусь в своей комнате и закрываю дверь изнутри, чтобы никто не вторгся ко мне, когда я буду реветь белугой. Падаю на кровать, подбирая под себя все подушки, и, наконец, собираюсь от души поплакать. Но слез уже нет. Есть только огромное желание вернуться на улицу и в самых ярких красках, не упуская никаких деталей, рассказать всем, что случилось на Дне рождения моего отца. И посмотреть, как наглого Ван дер Мейера огреет гневом моего отца.