Полненькая садится на постели, осоловело осматривается. Начинает
плакать. Я стараюсь не смотреть на ее тело, но невольно отмечаю
большую, белую, мягкую грудь с розовыми сосками и заросли рыжеватых
волос в ложбинке между судорожно сведенных голых ног.
- Благодарю, господин, - выдавливает из себя.
Я не отвечаю, смотрю на гнома. Кажется, приходит в себя.
- Пошли отсюда, - говорю проститутке. – Он сейчас очнется.
Она подскакивает, хватает скомканное платье и на цыпочках
бросается к двери. Я спешу следом, стараясь не смотреть на ее
полные ягодицы, так заманчиво покачивающиеся на бегу.
Закрываю дверь гномьей берлоги, собираюсь идти в свою комнату
досыпать. Я думал, что девица уже умчалась вниз жаловаться Джарману
или какой здесь заведен порядок при попытке убийства «сотрудницы».
Однако, полненькая все еще здесь.
- Господин, - ее горячий шепот согревает мне ухо. – я хочу
отплатить тебе. Пойдем в твою комнату.
После секундного сомнения, в ходе которого разные сладостные
картины промелькнули в моей голове, я отказываюсь от столь лестного
предложения. Я еще слишком слаб, и даже такая сладостная трата сил,
как секс, все равно для меня лишь трата сил.
Она не удивляется, не строит из себя обиженку, шепчет: «Только
позови», и надев платье, уходит.
Я возвращаюсь в свою комнату, ставлю на место табурет и тут же
засыпаю. На этот раз снов мне не снится.
Утром справляю естественные потребности в ночной горшок и выхожу
в коридор. Вижу Авилу – девушку-цыгу, что работает здесь горничной
на правах рабыни. Теперь я понимаю, почему она просила не выходить
из комнаты ночью «что бы не случилось». Боялась за меня: мальчик
слабый, хилый, ясно, что местные разбушевавшиеся клиенты легко
сломают такому шею. Добрая девочка.
Я улыбаюсь Авиле, она отвечает робкой улыбкой.
- Скажи, Авила, где здесь можно руки помыть? – спрашиваю.
- Внизу, рядом с кухней. Пойдем, покажу.
Спускаемся в таверну. Посетителей пока очень мало – всего два
человека. Вышибала Джарман, паршивец эдакий, дремлет, положив
голову на могучие, черные как смоль ручищи. Наверное, также дрых,
когда гном проститутку душил.
Авила ведет меня к рукомойнику на стене. Понимаю, что вода в
рукомойник поступает по трубам, но канализационного отвода нет –
грязную воду выносят в ведре. Выходит, не такое уж здесь и
Средневековье. Серединка на половинку.