- Спятил?!- взвизгнув, я схватилась за ушибленное место.- Теперь будет синяк!
Ээрикки чуть не ткнулся носом мне в лицо.
- Сколько раз повторять? Мы – не ежи! Мы...
- ...эринацеи, уже поняла.
- Эринацеусы,- Ээрикки даже топнул лапкой.
- Как скажешь,- поднявшись на ноги, я раздражённо смахнула грязь с джинсов.- Что не так с ёжиками? По-моему, название милое.
- Милое!- с издёвкой фыркнул Ээрикки.- Мы – воины. Нашла милашек!
- Воины? Вы?
Забыв про ноющий лоб, расхохоталась... и едва увернулась от нового жёлудя, запущенного рассвирепевшим Ээрикки.
- Клянусь личинками, нужно было позволить Бездне тебя поглотить!- возмутился он.
- А она что, пыталась?
- Кто?
- Бездна.
Ээрикки посмотрел на меня, как на умалишённую и пояснил:
- Бездна – обитель наших врагов, а не живое существо.
- У вас есть враги?- удивилась я.- И кто? Белочки?
И снова Ээрикки устремил на меня взгляд отчаявшегося психиатра при виде безнадёжного пациента.
- Випераберусы[2].
- Ну и название... И что это?
Ээрикки закатил глаза.
- Серпентусы[3].
Я развела руками.
- Змеи!- раздражённо отрезал он.- Ну и бестолковая! Идём!
И, развернувшись, затопал вглубь чащи. Я заторопилась следом.
- Вы с ними воюете?
- Да.
- С помощью магии?
- Кроме всего прочего.
- И у них есть магия?
- Конечно.
- Магия Бездны?
- Откуда ты знаешь?
- В каждом волшебном мире есть своя Бездна и своя Maгия Бездны,- пожала я плечами.- А где мои пончики?
- Какие пончики?- Ээрикки подозрительно покосился на меня из-под колючек.
- Ну, чтобы и у меня появились магические способности. Обычно "попавшему" в чужой мир дают съесть что-то вроде пирожков – это помогает приобщиться к местной ауре. Иногда пирожки разного цвета и нужно выбрать один. Вообще-то, это идея из "Матрицы", только там были таблетки...
- Что ты несёшь?- ёж даже остановился.- Какие пирожки, какие пончики, какие таблетки?..
- Но заговорам-то каким-нибудь обучите?
- Тебя что, учиться сюда позвали?- фыркнул он.
- Спасибо, что хотя бы не в телешоу участвовать!- съязвила я.
- Каком ещё телешоу?
- По отбору невест, каком ещё?
Рот Ээрикки приоткрылся, он явно собирался что-то сказать. Но тут же передумал, тяжко вздохнул и затопал дальше, что-то бормоча про обречённость человечества как вида и о намерении просить "сьяра" в будущем отказаться от претенденток из этой безнадёжной расы. Через какое-то время он, правда, затих, но тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра и его сопением, действовала мне на нервы. А, когда нервничаю, я склонна к многоречивости, поэтому очень скоро подала голос снова.