Постепенно Жак потерял всякое ощущение времени – казалось, оно застыло на одном месте, и только пришелец нарушал многовековой покой погрузившейся в вечную спячку территории, не предназначенной для посещения разумными формами жизни. Тьма всё не наступала, хотя прошло никак не меньше семи часов с момента катастрофы, и Абеон уже должен был совершить пол-оборота вокруг своей оси. Впрочем, одинокого исследователя мало волновал естественный процесс смены дня и ночи – проклятие этого уголка вселенной заставляло забыть о привычном ходе вещей и примиряло с фактами, казавшимися прежде невероятными и абсурдными. Когда силы покинули измученное долгим переходом тело, он просто упал на землю между двух кустарников и почти тут же уснул, нисколько не беспокоясь о собственной безопасности. А едва проснувшись, слегка подкрепился ягодами и вновь зашагал дальше, устремив взгляд на горизонт, где зелёные плантации сходились со светящимся небом. Жак уже понял, что видимая из космоса идентичность двух полушарий – не более чем иллюзия, призванная затуманить мозги любому, кто пожелает колонизировать находящуюся на отшибе галактики планету. Сделанные открытия породили в голове путешественника кучу догадок, опирающихся лишь на фантазию и воображение, но не объясняющих суть происходящего на Абеоне. Больше всего на свете Жак мечтал наткнуться на представителей инопланетной цивилизации, но даже здесь ничто не напоминало о присутствии внеземного разума. С тех далеких времён, когда человек только выбрался за пределы Солнечной Системы, прошли целые эпохи, наполненные громкими межпланетными конфликтами и кровавыми гражданскими войнами, но никто и никогда не находил на просторах вселенной ничего, что могло бы доказать существование ещё одной разумной расы. Древние предания о летающих тарелках и пришельцах из космоса оказались выдумкой – повсюду землян встречали холодные каменные миры или пригодные для обитания планеты, покрытые странными растениями и населённые диковинными животными. И ни в одном из этих миров астронавты и археологи не обнаружили ничего, что можно было классифицировать как творение чужого разума. Многие учёные уже смирились с уникальностью человека во вселенной, и только самые отчаянные головы продолжали с волнением следить за освоением новых территорий, надеясь, что в один прекрасный день их ожидания оправдает сенсационная находка. Жак относился к числу тех немногочисленных фанатиков, которые готовы поверить в чудо даже тогда, когда перед ними открывается весь механизм только что продемонстрированного фокуса. И отправляясь в свой рискованный полёт на запад, он подсознательно рассчитывал обнаружить там хотя бы развалины сотворённого не человеком города.