А я все равно пыталась.
– Все из-за тебя… – я зарыдала тише, теряя силы, в горле стало больно. Получались только сип и шепот. – Доченька моя…
Он упал на колени рядом. Обхватил голову, то ли пытаясь прижать к себе, то ли просто обнять. Сильное объятие возвращало в реальность – удерживало на месте мысли и чувства, с которыми я не справлялась.
– Хватит… Никто не виноват. Ты себя разрушаешь, Оливия.
Перед глазами темнело. Я с трудом втянула в себя воздух – с мерзким сипом, как будто задыхалась. Я и вправду не могла дышать.
– Оливия?
Звуки и картинка плыли – я теряла сознания. От эмоционального шока, недостатка воздуха – мне безумно хотелось отключиться, чтобы ураган внутри исчез. Он рвал меня на части.
Я застыла – каждый мускул, нерв, все стало неподвижным. Я не чувствовала тела. Смотрела в одну точку и ждала, когда меня, наконец, вырубит. Хотела вдохнуть, но не могла. А моему мозгу очень хотелось жить, и он заставлял меня дышать несмотря ни на что. Даже если сил нет.
Лицо напряглось и, кажется, дрожало – я уже не чувствовала.
– Оливия? Дыши. Дыши! – Руслан поднял мою голову, чтобы взглянуть в лицо. Не знаю, что увидел он, я видела расплывающиеся пятна. Кажется, Кир тоже был рядом. – Ты себя убиваешь! Вернись домой, все пойдет по-прежнему… Все забудется, дорогая!
Я, наконец, вдохнула – глубоко, словно из-под воды вынырнула. Этого воздуха хватило, чтобы закончить то, что я хотела сказать:
– Я никогда не прощу тебя за то, что ты меня бросил… Вы оба бросили!
Я попыталась подняться, но меня не пустили. Надо собраться, если я хочу дальше жить. Надо уйти… Но я задыхалась в их сильных руках, понимая, что не смогу вырваться.
Я так любила Руслана. Смело, по-честному – откровенно до жестокости. А настоящее чувство всегда жестоко. Оно жалит, жжет, оно беспощадно. Это цена настоящей любви. По крайней мере, так я ее понимала.
Я любила так сильно, что не смогла простить. Настоящая любовь не прощает. Честные чувства режут в обе стороны, если их растоптать. Но мне было жаль его. Всех нас.
Все началось, как игра, а закончилось…
Помню, как он ходил по нашей спальне, согнувшись, будто пытался защитить нашу дочь на руках. И орал, орал без остановки. Лучше всего я запомнила его хриплое дыхание и рычащие крики наполовину животного, наполовину человека. Это была самая страшная ночь в моей жизни. Та, что я не забуду и простить не смогу. Потому что настоящие чувства управляются инстинктом, а он беспощаден.