Папа улыбнулся, и печаль почти исчезла из его глаз, но продолжала тревожить меня. Не к добру это!
– Я-то как раз могу представить. Сам соскучился по тебе очень-очень! Думаю, попаду домой даже раньше тебя, так что, возможно, порадую свою любимую дочь чем-нибудь вкусненьким.
Мое и так прекрасное настроение взлетело до небес. Послав воздушный поцелуй родителю, я отключилась и буквально выпорхнула из аудитории с намерением найти своего друга, чтобы предупредить об изменениях в наших планах.
На мой звонок Маркус не ответил: так часто бывало, когда он погружался в очередное научное исследование. Он биолог и генетик и ярый фанат своего дела. Год назад закончил академию и сейчас занимается научной работой, о которой не любит распространяться. Иногда даже меня пытался, что называется, разложить по полочкам и выяснить все секреты тсареков. Брал различные анализы и вообще вел иногда себя со мной как с подопытным объектом. Но стоило мне потерять терпение и выйти из себя, тут же забывал о генетике и превращался в самого любящего мужчину. Хотя…
Маркус – из расы рольфов, и слишком глубокие чувства ему не свойственны. По крайней мере, в те редкие случаи, когда я приоткрывала свои ментальные щиты, расслабляясь рядом с ним, от него исходило лишь любопытство и сильный интерес к моей персоне. Пока мне хватало и этого, хотя я надеялась, что со временем его чувства станут сильнее и глубже. Конечно, самолюбие грело, что такой красивый мужчина обратил на меня внимание. Год назад. Кроме того, безусловно, рядом с ним было просто приятно и комфортно, учитывая то обстоятельство, что мы одинакового роста, и телосложением он не подкачал.
А то мне приходилось чувствовать себя неловко, когда изредка пытавшиеся ухаживать за мной мужчины оказывались либо хлипкими ботанами, мечтавшими найти за моей широкой спиной защиту от окружавших недругов, либо тайными мазохистами, либо озабоченными, откровенно западавшими на мою большую грудь.
Личная жизнь всегда была причиной моего внутреннего дискомфорта и неуверенности в себе. Но я не сдавалась. Отец часто говорил, что отчаянье – самый большой грех, потому что отрицает высшие силы, которые способны помочь в самый ответственный момент. Поэтому всегда надо надеяться на лучший исход или чудо, и тогда, возможно, эти самые силы вспомнят о тебе.