– Не угадала, – хмыкнул Петр. – Снега не будет. Дождь мелкий и противный.
«Ну хорошо. Будем жить по новым правилам, – хмуро подумал Петр. – Но сегодня я все выясню и даже попью чая и съем банку с сайрой», – он привстал и открыл дверцу холодильника, где лежали все те же две банки с рыбными консервами и мерзлый начатый батон.
Покончив с едой, Петр стал одеваться в свою куртку, выложив пистолет, обойму и глушитель на кровать, прикрыв их одеялом. Взял ключи от «Жигуля» отстегнул часть денег от двух пачек с долларами и рублями, которые остались у него от продажи Сергею Ивановичу тайной коллекции монет, лежащей, Петр в этом не сомневался, под паркетом у порога. На несколько секунд остановился у выхода, прокрутил в своей многострадальной, уже несколько раз простреленной, голове приблизительный план дальнейших действий, и вышел из квартиры.
Прогрев двигатель, он не торопясь поехал по улочкам еще не забитым пробками из автомобилей на перекрестках, ведущих в сторону Синичкиной улицы, к дому тринадцать. Действительно навыки в вождении Петр подзабыл, а сталкиваться с другими машинами ему совсем не хотелось, потому что задержка в исполнении намеченных им действий не входила в его планы.
Оставив машину во дворе, Петр проскользнул в подъезд и направился к комнате номер шестьдесят шесть, за бронированной дверью. На его настойчивый стук, гулко покатившемуся между стенами коммунального коридора, оббитых ядовито-зеленым пластиком, никто не ответил и никто не вышел: ни с кулаками наперевес, ни с распростертыми объятиями. Собственно другого он и не ожидал.
Однако открылись две соседние двери и сонные недовольные голоса мужиков попросили его не шуметь в такую рань, если не хочет неприятностей. Вернее: один попросил, а другой обещал пересчитать ребра и выкинуть в мусоропровод, на корм крысам. Петр никак не отреагировал на угрозу, не до этого было.
Он не стал пререкаться. Лишь только за нервными соседями закрылись двери, Петр пригнулся и внимательно изучил два замка на железной двери: один простой, внутренний, второй английский. Недобро хмыкнув, Петр вышел из дома и помчался уже смелее по начавшим заполняться машинами улицам, к окраине города на север, в сторону рынка, где покупали, продавали и обменивали самые фантастические вещи. Там, он это знал точно, можно было купить все, кроме ответа на свои вопросы, и своего спокойствия.