Постучав еще раз, с тем же результатом, Петр вытащил из кармана мешочек с отмычками и, вспоминая прошлые навыки, кое-как отпер внутренний замок. Затем взял одну из трех коробочек с торчащим из нее английским ключом и попробовал вставить оператор в щель. Ключ не пошел в скважину. Он проверил вторую коробочку, и как обычно, лишь последняя, третья электронная отмычка совпала с боковыми прорезями ключа.
Процесс отпирания сложного замка длился секунд пять. Все это время коробочка жужжала и что-то двигала вдоль металлического хвоста оператора. Наконец замок поддался и щелкнув три раза, открылся. Петр сложил инструмент в мешочек, глубоко вздохнул и решительно потянул на себя дверь.
На несколько секунд на него напал столбняк: за бронированной дверью была плохо оштукатуренная старая стена. И никакого входа.
Тут он неожиданно вспомнил о своем тесте, который давно не подавал признаков жизни. Он попробовал его растормошить, звал по имени отчеству, но нигде не ощущал его присутствия. Точнее: тесть все-таки сидел в нем, но каким-то образом преобразился, или начал превращаться во что-то иное, умеющее раздражаться, сочувствовать, хихикать и грустить, но в очень мизерных дозах.
Петр даже растерялся от неожиданности, и автоматически помассировал нос ладонью, как это делают боксеры на ринге. Почуяв в себе какие-то новые, давно забытые ощущения, он стал медленно пропитываться противным липким страхом. Но даже на фоне этих слабо выраженных эмоций, Петр ощущал всего себя динозавром, или монстром, случайно попавшим в человеческое тело, готового смести со своего пути все, что стоит поперек и даже с боку.
А еще глубже, спрятавшись за жалостливыми чувствами, вдруг обнаружил маленький комочек, едва проросшее зернышко, дикого ужаса, как противовеса всей памяти прошлой жизни, связанной лишь с разработками объектов и их ликвидацией. Неожиданно момент его рождения переместился в далекое прошлое, задолго до того, как началась служба в МВД. А ведь до ликвидатора он был простым, обычным человеком.
И тут на него накатила давно не испытанная холодная злость. Петр пнул стенку за дверью носком ботинка. Но этого ему показалось мало и он, наклонившись в бок, провел сильнейший удар коленом по штукатурке, на отработанном уровне, словно по ребрам человека. И хотя сильно отбил себе колено, не обратил на это никакого внимания. Стена даже не загудела, не пошатнулась. Врезав стене в последний раз прямым ударом раскрытой ладонью, Петр с остервенением захлопнул железную дверь, породив грохот в длиннющем коридоре.