— Знаете, мне не очень хочется на нее смотреть. — Моя богатая фантазия уже подкинула мне незабываемую картину, не пожалев на нее красок: я стою на берегу реки, светит солнышко, в листве деревьев звонко перекликаются птицы, а ленивый речной поток гонит мимо меня раздувшееся тело очередного утопленника…
— Напрасно, — сказал Сэнар. Больше он к этой теме не возвращался. Только нудным голосом велел мне соблюдать постельный режим (будто я могла бы сама подняться и куда-то пойти), отдыхать, не думать о плохом и пить все, что мне принесут.
Я его слушала, кивала и грустно размышляла о том, что до уборной в случае надобности я смогу добраться только ползком.
— Завтрак тебе принесут, — под конец пообещал он. — Я распоряжусь.
И ушел.
Минут через пятнадцать улыбчивая девушка принесла поднос с едой. Больной мне предстояло съесть какую-то странную кашу не внушающего доверие зеленоватого цвета, заботливо порезанные фрукты… по большей части знакомые, и выпить огромный стакан чего-то желтого и пахнущего лугом. Отвар на вкус оказался весьма неплох. Кто-то расщедрился и от души сдобрил его медом.
Еще через полчаса в комнату ворвалась хмурая Агнэ.
Я как раз успела размазать кашу по тарелке ровным слоем и не знала, чем еще себя занять.
— Что-то случилось?
— Я хотела позавтракать с тобой, но отец запретил, — пожаловалась она.
— Со мной? Зачем?
— Ну как же? Тебе же одиноко! — В голосе ее было столько наивной веры в то, что последние сорок минут я буквально изнывала от одиночества и скуки... я просто не смогла ей признаться, что совсем неплохо провела время.
Полежала в мягкой постели, наслаждаясь тишиной и покоем, буквально купаясь в ленивом умиротворении, – очень давно я не могла отдохнуть, побыть наедине с собой, просто не думать ни о чем, не переживать и не бояться.
— Можно задать тебе вопрос? — поинтересовалась я, забыв ответить на ее улыбку.
Агнэ посмотрела на меня с подозрением, но кивнула. Села в изножье кровати и приготовилась… судя по всему, оправдываться.
Подавить смешок удалось с трудом — часто, видимо, она тут правила нарушает, раз любой намек на серьезный разговор заставляет ее приготовиться к бою.
— Почему ты так хорошо ко мне относишься? — спросила прямо, не имея сил и терпения на долгие подводы к важной теме. — Я же ничего для тебя не сделала.