— Я и не прошу. Нам всего-то нужно уйти с дороги Моховика.
Мы шли так долго, как Ислэ только мог, и остановились, лишь когда он окончательно обессилел.
Только тогда, привалив его к стволу дерева, мы помогли ему сесть. Я не знала, сколько крови в нем еще осталось, и не представляла, как можно ему помочь. Единственное, что я могла сделать, — хотя бы попробовать остановить кровь.
Несколько мгновений я бездумно разглядывала свою мокрую рубаху, отупело не понимая, что делать дальше.
Потом вспомнила о царевне.
— Агнэ, иди-ка сюда.
Ее рубаха была сухой, и она, не раздумывая, оторвала от нее щедрый кусок.
— Ты потерпи, ладно? — жалобно попросила я у Ислэ, прижимая ткань к его ране.
Он слабо улыбнулся и вроде бы кивнул — голова его дернулась и безвольно упала на грудь. Агнэ судорожно вздохнула, но сдержалась. Не заплакала.
— Что мы теперь будем делать? — спросила она.
— Ждать.
***
Нашли нас уже в сумерках. Прошло ли несколько часов и наступил вечер, или же тучи украли остатки солнечного света, я не знала.
Я совсем замерзла в мокрой одежде и не ощущала собственного тела, Ислэ почти не дышал, а Агнэ, пришедшая на смену обессиленной мне, с отчаянной старательностью прижимала к страшной ране насквозь пропитавшуюся кровью ткань.
К тому времени мы все были измазаны в крови и нельзя было понять, ранен ли из нас кто-то, кроме Ислэ.
Отсветы факелов среди деревьев и голоса растревожили нас. Узнав в одном из голосов отцовский, Агнэ позвала его ломко и надрывно. И наконец заплакала.
Лицо Ксэнара, увидевшего в отсветах факелов свою дочь, всю залитую красным, было страшным.
— Теперь ваша очередь, — сообщила я и обессиленно привалилась к дереву, почти касаясь плечом поникшего плеча Ислэ. Я отказывалась и дальше нести ответственность за чужие жизни… да и за свою тоже.
Как нас доставляли в дом царя, я помнила смутно. Только чьи-то руки, не очень аккуратно вздернувшие меня в воздух, носилки с Ислэ и страшные слова:
— Повезло, что эва. Был бы человеком, несли бы труп, — говорил мужчина. Приземистый, с курчавой смоляной бородой и темными усталыми глазами. Человек.
Еще помнила, как на улицах поселения лежали тела… не эва и не людей. Неправильные и будто ненастоящие. Были раненые, которых перевязывали прямо там, рядом с телами менее удачливых врагов. Где-то в отдалении кто-то плакал. Так плакал, что отдавалось в сердце.