.
Сложности адаптации, которые испытывает ребенок в это критическое время, проявляются в том, что он, оставшись один, попадает под власть силовых воздействий окружающего сенсорного поля. В это время внешние впечатления начинают захватывать ребенка настолько, что это мешает развитию его взаимодействия с взрослыми. Ему бывает крайне трудно оторваться от заинтересовавшего его объекта и, как это было раньше, разделить внимание с взрослым. Малыша невозможно дозваться: он слишком погружается в нанизывание колечек пирамидки; самозабвенно возит машинку, не в состоянии оторвать от нее взгляд; его захватывает пересыпание песка, перекладывание камушков и т. д. Характерным примером «полевого» поведения (поведения, определяемого объектами, случайно оказывающимися в поле восприятия ребенка) может также служить стремление безоглядно бежать в направлении понравившегося предмета, совершать действия, продиктованные ситуацией и свойствами предметов: бесконечно открывать и закрывать двери, лезть во все ящики подряд, даже не сосредотачиваясь на их содержимом, залезать на лестницы, стулья, «прилипать» к забору и т. п. При этом близкий ребенка, еще недавно полностью владевший регуляцией его поведения, обнаруживает, что часто он вообще не в состоянии «оторвать» малыша от какого-то случайного впечатления.
При попытке подавить подобные тенденции в поведении ребенка путем запрета и/или прямого навязывания своей логики поведения родители сталкиваются с тем, что ранее послушный и спокойный ребенок становится упрямым и капризным, демонстрируя яркие протестные реакции – негативизм, агрессию. Малыш может даже укусить или ударить взрослого. Таким образом, мать начинает чувствовать, что она теряет эмоциональный контроль над ситуацией взаимодействия с малышом, который оказывается полностью захваченным возникающими перед ним «полевыми» соблазнами.
Наименее болезненный способ выхода из первого аффективного кризиса основан на понимании взрослым того факта, что трудности взаимодействия с ребенком вызываются его непосредственной захваченностью динамикой окружающего сенсорного поля. В этом случае он не перекладывает вину на ребенка и не вступает в конфликт ни с малышом, ни с полевыми тенденциями, а, пытаясь скорее отвлечь малыша, использует их, найдя другое яркое впечатление и переключив внимание ребенка в ином направлении. Большую помощь в этом оказывает указательный жест и слово-указание. Каждая внимательная мама знает, что у ребенка не возникнет серьезной протестной реакции, если не пытаться просто оттаскивать его от лужи или забора или запретить подбирать замеченный камушек, а указать другую, не менее яркую, аффективную точку окружения (