Во-вторых, «Зефиру» уже по линии СПО предстояло собирать информацию в актерской среде, чтобы предотвратить повторения покушения, теперь уже на нового главу ленинградских большевиков Андрея Жданова. Он, как и Киров, был пришлым (с 1922 по 1934 годы работал в Нижнем Новгороде, затем был переведен в Москву), поэтому прочной опоры на местные кланы у него не было. К творческой среде он тоже имел отношение, участвуя в организации Первого съезда советских писателей в 1934 году. А писательская и киношная братии тесно соприкасались друг с другом на ниве разного рода экранизаций и взаимоотношений писателей и сценаристов.
Учтем еще и то, что у Федоровой были хорошие связи в балетной среде – ее родная сестра была замужем за артистом Большого театра. А балерины, как уже говорилось, в ту пору были главными «развлекательницами» для партийной номенклатуры и иностранцев. Федорова многих из них знала, поэтому ей легче было вписаться в эту среду.
Итак, Федорова и Рапопорт жили в коммунальной квартире, рассчитывая в скором времени перебраться в отдельное жилище в доме, который должен был быть построен неподалеку от «Ленфильма» – на Малой Посадской улице (киностудия находилась по соседству – на Кировском проспекте, дом 10, который до момента убийства С. Кирова назывался улицей Красных Зорь). Это был центр города – Петроградский район, откуда было близко добираться не только до «Ленфильма», но и до… НКВД, которое в 1933 году переехало с Гороховой улицы на проспект Володарского (с 1944 года – Литейный проспект, как и до революции), дом 4 (десять минут езды от Малой Посадской – надо только переехать через Кировский (Троицкий) мост). Впрочем, наивно было бы предполагать, что агент «Зефир» ходила на доклады непосредственно в головной офис НКВД на Володарского. Такие встречи должны были происходить на конспиративных квартирах, которых у чекистов в Ленинграде было предостаточно, а в 1935 году – особенно. Дело в том, что после убийства Кирова в городе прошла большая чистка – только за один месяц (28 февраля – 27 марта 1935 года) из города было выслано более 11 тысяч «бывших» – то есть классово чуждых элементов: бывших дворян, священников, белогвардейцев и т. д. Их квартиры перешли в городской фонд (только в одном корпусе по «номенклатурному» Кировскому проспекту НКВД арестовал обитателей 55 из 123 квартир). Часть этого жилья «наследовал» НКВД для своих нужд – как бытовых (в эти квартиры вселились его сотрудники), так и оперативных (в них были размещены конспиративные квартиры). Такого количества агентурных квартир даже в Москве не было – там большая часть такого рода «тайного» жилья представляла собой комнаты в коммуналках. А в Ленинграде чекисты шиковали – принимали своих агентов в отдельных квартирах с видом на Мойку или Фонтанку. Поэтому агенту «Зефиру» не было надобности шастать по коммуналкам. Она могла встречаться со своими кураторами с Литейного в отдельных апартаментах, причем не обязательно в центре города.