Однако наш проект имеет свои особенности. Включая элементы биографии респондентов, наши интервью все же не являются биографическими в полном смысле слова. Их основная задача была несколько иной: понять, как в советское время формировались внутренние условия для последующей институционализации отечественной экономической социологии в конце 1980-х годов. Этим определялся и состав участников серии интервью. И хотя интересы наших старших коллег, как правило, были значительно шире и выходили за рамки экономической социологии как таковой, нас это ни в коей мере не смущало. Ведь в данном случае важнее не формальные деления отраслей знания, а сами люди и рассказываемые ими истории.
Итак, мы хотели обратиться к представителям старшего поколения (его еще часто называют «поколением шестидесятников») и попросить их рассказать, как это было – в те годы, когда многих из современных экономсоциологов еще не было на свете, а автор данных строк, как говорится, «ходил пешком под стол». Ведь о том периоде мы, увы, знаем слишком мало. Мы надеялись благодаря этим беседам перекинуть мостик в настоящее и понять, что изменилось в социологии в целом и как закладывался фундамент сегодняшней экономической социологии: работ на эту тему не так уж много. Между тем рядом с нами находятся не только непосредственные очевидцы, но и активные участники событий – процесса становления новой российской социологии.
К сожалению, «иных уж нет». Нет яркого и незабываемого Леонида Абрамовича Гордона, активно занимавшегося социально-экономической проблематикой. Нет мудрого Юрия
Александровича Левады, который неоднократно обращался к экономико-социологической тематике. Совсем недавно ушли из жизни два замечательных представителя новосибирской социологической школы, несколько лет назад перебравшиеся в Москву, – Владимир Исакович Герчиков, один из наиболее оригинальных исследователей в сфере трудовых отношений, и Фридрих Маркович Бородкин, долгое время (после отъезда Т.И. Заславской) возглавлявший социологию в Новосибирске. К ним уже не придется обратиться за интервью – мы опоздали.
Приступая к этой серии интервью, я имел предварительный план, проект вопросника. Но должен сказать, что этот план почти полностью развалился – сразу и окончательно. И я не жалею об этом. Оказалось, что есть существенная разница в восприятии прошлого разными поколениями. Для нас, представителей младших и средних поколений социологов, 1950-е и 1960-е годы представляются точками или в лучшем случае короткими отрезками на пути к тому времени, которое мы проживали уже в сознательном возрасте. А для наших учителей это была значительная и весомая, насыщенная событиями часть профессиональной и личной жизни, о чем они могут вспоминать часами. И рассказы именно об этом времени, о котором многие из нас имеют лишь весьма приблизительные и крайне упрощенные представления, по-настоящему ценны и вызывают искренний интерес у более молодых коллег. Поэтому я без долгих раздумий отбросил первоначальный план и погрузился в потоки воспоминаний наших респондентов.