Двух кусочков булочки мне мало, и я возвращаюсь и говорю:
– Дай мне еще одну булочку, иначе я буду трясти низ, и хлеб упадет в огонь.
Сакине поднимает одну из сухих веток, которые я принес, начинает бегать за мной и кричит: «Бабушка! Не пускайте Хушу к печи! Хлеб не пропекается».
Бабушка говорит мне: «Нечего мальчику делать у танура!»
Вероятно, Сакине и вправду верит, что мальчикам и мужчинам не надо подходить к печи. Печь хлеб должны женщины и девочки. Когда Сакине пекла хлеб, я и наша собака Филу стояли в сторонке и смотрели на хлеб. Собака ждала кусков теста, упавших в огонь, а я угрожал, что если мне не дадут хлеба, то я буду трясти землю у печи.
У моей бабушки двое больных: больны мальчик и его мать. Мальчик без сознания и стонет. Мать, на которой лица нет, умоляет бабушку помочь. Она кладет завернутого в тряпки ребенка перед бабушкой и говорит:
– Умоляю! Спаси моего ребенка, вылечи его.
– Ты сама больна, по тебе видно.
– Мне не до себя. Ребенок умирает.
Бабушка варит в котле снадобье. Она еле ходит, но готовит лекарство: толчет в ступе миндаль, чтобы получить масло. Жмых от миндального ореха очень вкусный. Когда из миндаля выжимают масло, мне отдают жмых, и я его ем.
Жмых от грецкого ореха невкусный; он немного горький, но я привык.
Бабушка к этому всему привыкла: к больным, их стонам и мольбам.
У этой самой Сакине, жены Эбрама, на моих глазах умерли пять детей. Когда ее дети заболевали, она, испуганная, прибегала и клала детей перед бабушкой.
– Тетушка, делай, что хочешь, может быть, хоть этот ребенок останется жить.
Потом она шла на могилу святого, садилась, плакала и молилась.
Однажды бабушка спасла жизнь Али Плова. Кто-то в Кермане сказал этому Али, что он «деревенский нищий». Он ответил: «Я не нищий. Каждый год, каждый год вечерами по праздникам я ем плов». Слух об этом дошел до людей, и стали его с тех пор называть Али Плов. Он был трудяга, собирал в поле колючки, взваливал себе на спину, приносил в деревню и продавал людям. Зимой, когда было очень холодно и снег покрывал землю, у Али Плова не было никакой работы.
Зовет его однажды Насрулла-хан, показывает нашего околевшего буйвола и говорит:
– Али Плов, вырой яму и закопай тушу, чтобы не пахло здесь.
Али Плов снимает с туши кожу так, чтобы дедушка не видел, и относит шкуру к себе в дом, который находился на берегу реки под высокой чинарой. Саму тушу Али бросил в яму.