Его превосходительство выхватил из стола картонную коробку с фотографиями и, взяв оттуда наугад снимок, протянул мне.
Свадьба дочери губернатора. Гости сияют радостными улыбками. Только я, несчастный, с выражением скорби на лице, с глазами, полными слез, уставился в одну точку. На второй фотографии то же самое: все улыбаются, а у меня вид круглого сироты, только что потерявшего последнего из близких.
– Что, ты и теперь будешь отрицать свое предательство? Ты враг господина губернатора, поэтому и не можешь спокойно глядеть на счастье его дочери. Знай, что эти фотографии показали ему и он распорядился, чтобы мы следили за тобой в оба.
Я снова клялся Аллахом и объяснял, что причина моих слез – жалость к сгоревшему мотыльку и воспоминание о погибшем брате, что я вовсе не враг губернатору… Но переубедить начальника было невозможно.
Выйдя от него, я предался размышлениям: в нашем городе я живу всю жизнь. Значит, в любой день можно ожидать приглашения или на панихиду, или на свадьбу… Если из каждых десяти церемоний я буду присутствовать всего на двух, то у меня все равно не хватит терпения таскаться по этим отделениям и оправдываться, почему я там улыбался, а здесь хмурился?! Как же быть, где найти выход? И нашел…
Два года назад я посетил хирурга, и он сделал мне пластическую операцию. Теперь одна половина моего лица всегда улыбается, а другая – безутешно скорбит.
Много лет Мирза Махмуд служил в государственном учреждении, служил честно, но с карьерой ему не везло. Сотрудники называли его простофилей и всегда ухитрялись обойти его, оставить в дураках. Мирза Махмуд едва сводил концы с концами на ту мизерную сумму, которую получал в начале каждого месяца. Только строгое соблюдение раз навсегда установленного домашнего бюджета помогало ему держаться.
Семья Мирзы Махмуда состояла из жены, семнадцатилетней дочери, учившейся в десятом классе, и двух сыновей – учеников восьмого и седьмого классов.
В квартале все знали Мирзу Махмуда как порядочного, благочестивого и честного человека. И если случалось ему брать товар в долг у бакалейщика, мясника или булочника, то он с ними всегда рассчитывался аккуратнейшим образом.
Ни разу в жизни ни он сам, ни его дети не были в кино. После работы Мирза Махмуд обычно заходил в Пятничную мечеть, расположенную как раз на пути к дому, и совершал там вечерний намаз. Ужинала семья в тесном домашнем кругу, и никто из знакомых или соседей понятия не имел, как они живут и чем питаются. Да и вообще Мирза Махмуд был очень замкнутым человеком и старался не давать повода для досужих толков.