Когда мы вышли из здания, я вновь оглянулся на те два кактуса в горшках на третьем этаже. А когда садились в машину, я увидел, что Парвиз улыбается до ушей.
– Кто это был такой?
– О ком ты? Об инженере? Ответ очевиден: он инженер!
– Он такой же инженер, как… Безумец не хуже тебя – откуда он взялся? Почему он обитает в этой развалине? Отвечай мне!
– Ага! Смотрю, ты обиделся, что не смог ответить?
– Ни стыда ни совести у тебя! Зачем ты ему сказал, что я «социальный работник»?
– Потому что у вас социальные отношения.
Он уже вел машину. На перекрестке мы увидели свежую воронку. Земля со следами черной сажи, а осколки изуродовали облицовку из зеленого мрамора ближайшего к воронке двухэтажного дома. Видно, что до войны хозяин дома много затратил на его отделку, и вот теперь…
Стабилизатор мины валялся прямо посередине воронки и еще дымился. Шестиперый черного цвета стабилизатор…
– Притормози-ка! По крайней мере хоть воронку зарегистрирую.
Парвиз без всяких споров остановил фургон. Накинув полевую сумку на плечо, я нажал на дверную ручку. Но дверь кабины не открылась.
– Ты что, ослеп?
Парвиз наклонился к моей двери и вытянул фиксирующую замок кнопку. Тогда дверца открылась. Выйдя, я изо всех сил захлопнул ее. Парвиз жестом руки показал возмущение, я и глазом не моргнул. С утра мне не везло. Во-первых, сломался мотоцикл, затем поездка с этим светочем мудрости и знаний, наконец, этот безумец с его «что такое what?» Неясно, «инженер» – это прозвище, которое ему дал Парвиз или кто-то до Парвиза?
Прямо на землю воронки я положил свою полевую сумку и раскрыл ее. Издалека послышался шум машины. Я достал компас и тетрадь для записей. Шум машины усилился. Я сидел на одном колене примерно в такой позе, в которой сидит стрелок, зажмуривший один глаз, а вторым совмещающий мушку с прорезью прицела. Ориентирующий волосок компаса я нацелил на воткнувшийся в землю стабилизатор. Собственное положение тела я выбрал так, как подсказывал опыт и многократно, каждый день повторяющийся вид воронок: так, чтобы на одной линии был мой зрачок, стабилизатор и медиана[8] воображаемой, близкой к треугольнику дуги, которую я достроил в своем уме. Потом через увеличительное стекло компаса я прочел: 3420 тысячных. Из полевой сумки я достал карту. Парвиз тронул меня за плечо: