Оказавшись на улице, я снова поддалась тревоге: нужно отыскать тихое укромное место, где я смогу прийти в себя, и сделать несколько звонков – сейчас слишком уж шумно. Возле вокзала Холборн сажусь на автобус, все равно какой, он везет меня до самой Пиккадилли и высаживает около Грин-Парк. Знаю об этом только потому, что успеваю читать названия улиц, однако вполне уверена, что Грин-Парк – это где-то в центре, а если я в центре, то могу поехать в любую точку города на просмотр моего нового дома, где бы он ни оказался.
Иду через парк и дивлюсь тишине в нем, наступающей сразу, стоит только свернуть с главных аллей, подальше от шезлонгов и туристов. Наткнулась на склон, где траве позволили расти во всю длину, взобралась к вершине и сложила вещи в теньке. Скинула с ног балетки и улеглась на пожухлой траве, а вокруг – ни души, только басовитый рокот уличного движения за пределами парка напоминает, что я действительно тут, в столице. Пробивающееся сквозь деревья солнце греет мне лицо, я закрываю глаза и чувствую себя вполне нормальной и даже довольной. А потом вдруг возникла картина, въевшаяся мне в душу, предстала ярко, живо, и я в миллионный раз вся сжалась внутри и снова открыла глаза. Чудо еще, что этого не случилось в поезде, когда горечь ухода была очень остра. А теперь я едва ли не радость ощущала – от физической усталости, волнения, уединения, безымянности, обещания новой жизни, тут, посреди этого громадного города. Радость же, Кэтрин, это то, что непозволительно.
Звоню в девять-десять мест, по всему Лондону. Комнаты либо уже сданы («Ой, вы по газетному объявлению звоните, милочка? Малость поздновато, такие вещи надо сразу делать, как только оно появилось»), либо никто не отвечает, либо люди не знают хорошо английского и, похоже, не понимают, о чем я толкую. Я всегда могу пойти в гостиницу, но сама мысль об этом гнетет. Чтобы покончить с этим, мне нужно начать жизнь сызнова теперь же, сегодня. По мере того, что я совершила, что утратила, слишком легко было бы остановиться в гостинице: предельно легко забиться в норку и вскрыть себе вены. Веры в себя у меня нет. Звоню по последнему объявлению в списке: комната в коммунальном доме, Финсбери-Парк, 90 фунтов в неделю. Я представления не имею, где это находится. И это дороже, чем я намеревалась платить. Я в отчаянии. По-моему, никто не собирается отвечать, а потом, уже в последнюю секунду, когда я была готова отключить телефон, кто-то взял трубку.