Революция делает шаг назад – от оголтелого народного озверения к олигархии. На самом верху оказываются представители той спекулятивной буржуазии, которая нажилась на военных и продовольственных поставках, продаже общественных земель и финансовых спекуляциях смутного времени.
Бюст Марата вылетает из здания Конвента, как футбольный мяч. К черту старых кумиров! Конвент отменяет ценовое регулирование и предоставляет полную свободу торговли. Цены разморожены! Инфляция из скрытой, бартерной формы переходит в открытую: по сравнению с началом 1794 года к весне 1975-го инфляция составляет 1200 процентов и даже не думает останавливаться. Народ в шоке от такой терапии. В мае толпа людей под руководством последних робеспьеровских недобитков врывается в Конвент, чтобы самим порулить страной, но национальные гвардейцы выгоняют гопоту из здания.
В августе Конвент принимает очередную Конституцию. Ее цель благородна и озвучивается докладчиком из конституционной комиссии: «Мы должны, наконец, гарантировать собственность богатых людей. Абсолютное равенство – это химера. Страна, управляемая собственниками, – это страна общественного порядка».
Пять баллов!..
Новая Конституция более республиканская, нежели демократическая. Не отменяя юридического равенства граждан, она вносит корректирующие уточнения: аннулирует всеобще-халявное выборное право и вводит имущественный ценз. Что логично: если ты не можешь обеспечить сам себя и свою семью, тебе еще рано решать судьбы страны и голосовать – реши сначала свои проблемы… Вводится также двухступенчатая система выборов, как в Америке, где избиратели голосуют не напрямую за президента, а за выборщиков, которые уже выбирают президента.
По новой Конституции, законодательная власть – двухпалатный парламент. А исполнительная власть – Директория из пяти человек, которые назначаются верхней палатой парламента. Раз в год один из директоров сменяется.
Вроде, нормально…
Но была одна закавыка. После того как буржуазная часть Конвента разгромила краснопузых робеспьеровцев, система потеряла стабильность. Поскольку произошел откат вправо, оживились роялисты – сторонники восстановления монархии, которые раньше, боясь гильотины, сидели тихо-тихо. Это с одной стороны. С другой, инфляция и голод в предместьях Парижа расшевелили голытьбу. Париж вибрировал как натянутая струна.