У Таньки дома прохладно, поэтому я вчера не
поленилась заглянуть в магазин и купить мужской банный халат. Закутавшись в
него, отправилась в ванную.
Всё изменилось. Умываясь, мои ладони касались
колючего лица, напоминая о том, что мужчинам свойственно бриться. Сашкина
бритва стояла в стаканчике рядом с зубными щётками. Я потянулась за ней, но
прежде остановила взгляд на отражении в зеркале. На меня смотрел совершенно
незнакомый мужчина, от Вероники ничегошеньки не осталось, даже блеск в глазах
изменился. Жизнь Ники больше не принадлежала мне. От этих мыслей сердце
сжалось, подбородок задрожал, а давно сдерживаемые слезы хлынули из глаз,
несмотря на все мои усилия.
— Мужчины не плачут, скажешь, да? — заговорила со
своим отражением. — А что, если внутри этого с виду сильного здорового мужчины
сидит слабая и беззащитная девушка? — горько усмехнулась. — В прямом смысле
этого слова. Нет, я не плаксивая. Многое пережила, вытерпела… Но такое
выдержать… Не знаю, смогу ли?
Взгляд повис в воздухе. На меня вдруг накатили
воспоминания того злополучного дня. Я вновь услышала голос Ромы и его слова: «Я
— мужик! Вот побыла бы ты на моем месте, тогда я посмотрел бы, как тебе такое
понравилось. Ты не знаешь моих проблем, никогда меня не понимала…» Но хуже
всего был мой ответ: «Если когда-нибудь, по ошибке Бога, я окажусь в твоей
шкуре, милый Рома, то знай одно — я стану настоящим мужчиной. Не то, что ты!» А
ведь я в тот момент даже не подозревала, что такое случится.
Рома.
Я выключила воду, взяла полотенце и приложила к
лицу. Меня не покидало странное чувство, что Рома стал виной всему этому
кошмару. В шкафчике нашла пену для бритья. Вспоминая, как Рома это делал,
нанесла пенку на щеки и подбородок. Снова открыла кран, взяла бритвенный станок
и начала аккуратно водить им по своему лицу, думая при этом, что все мои чувства
— полная чушь. Ну, что мог сделать Рома, кроме как нажаловаться своей мамочке…
Мамочке?
Мамочке!
Ну, точно же! Аида Васильевна!
Швырнув станок в раковину, схватила полотенце и вылетела
из ванной.
— Таня!