И вся эта, ставшая постоянной, возня с бастардами дополнялась
ещё одной головной болью, маленькой тайной Укуса стоимостью в пять
миллионов серебра, продолжавшей грызть его. Злобно, как паразит,
непобедимый, неукротимый. И нарыть почти миллион серебра он смог,
но на этом его возможности заканчивались, оставалось только
надеяться, что в ближайшее время не нагрянет босс. Подобное вполне
может случиться, как назло ещё дворяне вдруг стали интересоваться
своими незаконными отпрысками. Недавно парочка сентиментальных дам
посещали приют и даже изъявили желание в улучшении условий
содержания своих ублюдков, такая функция тоже имелась, но за
отдельную плату. Что говорить об участившихся проверках от
Черепа.
На холме он был не в одиночестве, в сотне метров от него стоял
флаер, где верно поджидала Амма, но она ждала его в летательном
аппарате. Компанию же ему составляли две бутылки, одна уже
подходила к концу и вкинув остаток терпкой жидкости, он откупорил
вторую, развалился на поросшей густой грязной травой земле. Сделав
несколько глотков скривился, смотря на бесконечные постройки,
уходящие во все стороны до горизонта, только в одном месте они
подступали вплотную к барьеру, но и то где-то вдалеке, от сюда это
место казалось нереальным и сказочным. Но Укус прекрасно знал, что
оно существует и на сколько помнил действительно похоже на сказку,
ещё мелким мальчишкой ему удалось попасть в столицу.
Но он были в трущобах, этой, наверное самой большой, Земной
клоаке, сильно контрастирующей на фоне сверкающей, сокрытой от
большинства смертных, столицы, особенно, если учесть их близость.
Бесконечные муравейники, с обширными участками совсем низкой, порой
даже одно этажной застройки смешанные с гигантскими фабриками, где
одновременно могли работать и зачастую проживать тысячи человек.
Это место было пропитано безнадегой и когда простолюдины или даже
совсем печальные третьесортные дворяне пытались обосноваться в
столице, но по каким-то причинам этого не выходило, они оседали
здесь. От чего трущобы продолжали расти, неравномерно опоясывая
столицу.
– Укус, – подошла Амма, смотря на него с легким призрением.
– Чего тебе, неужели нельзя меня оставить в покое? – фыркнул он
отворачиваясь, его взгляд опять устремился к далекому вечному
барьеру расположившемуся у горозонта, такому манящему.