Широко раскинув в стороны руки и издавая пронзительный писк окровавленным ртом, их белокурый товарищ воспарил над землей и, быстро размахивая передними конечностями, пролетел целых пять-шесть шагов. Возможно, он смог бы улететь и дальше, если бы на его пути не встретился толстый ствол дерева. В детстве вельможи, конечно, слышали сказки о феях, дарующих людям способность летать. Они вполне могли бы допустить, что ворчливая дама в карете оказалась одной из добрых волшебниц, наделяющих людей чудесными способностями, да вот только увиденный ими полет был довольно странным, неестественным, совсем не таким, каким он представляется людям в приятных снах. Во-первых, ни одному здравомыслящему человеку и в голову не придет, что можно летать задом наперед, да еще так интенсивно дрыгая ногами, что в воздухе слетают перевязь и сапоги. Во-вторых, за пролетевшим мимо незадачливых грабителей с разбитым лицом протянулся омерзительный шлейф из кровавых брызг и мелких осколков, как созерцатели полета чуть позже догадались, выбитых зубов.
Дворяне обомлели, они не успели понять, что произошло, и, как следствие, даже не схватились за мечи, ведь с момента чудесного взлета и до весьма болезненного приземления их товарища прошло не более пары секунд. Когда же обмякшее тело неудачливого оратора коснулось земли, проклятая карета извергла из своих недр настоящее чудовище. Оно выпрыгнуло наружу: грязное, потное, в рваных лохмотьях когда-то дорогого камзола и в клубах зловонных паров, частично винных, частично иного свойства. Крепко сжимая в правой руке покрытый старой, запекшейся кровью меч, а в левой – короткий узкий кинжал, оно взирало на них опухшими, налившимися кровью глазищами и что-то бормотало, но так неразборчиво, что слова родного для юношей герканского языка слились в единый протяжный звук, временами напоминавший то сопение, то рык. Растрепанные, торчащие клочками волосы на голове и как будто ощетинившиеся усы, борода да брови лишь добавляли ужаса внезапно возникшей перед грабителями особе. Первое впечатление, первый страх, что они угодили в лапы свирепого монстра, в лучшем случае оборотня, с течением времени не прошел, а, наоборот, заметно окреп. Благородные господа одновременно отпустили поводья и, не сговариваясь, бросились наутек.