— Прислушайтесь, кажется, он что-то говорит, — посоветовал я.
Наш пленник действительно пытался что-то сказать, но его голос
заглушало его же лязганье жвал.
— Успокойся, малыш, перестань щёлкать и скажи, — посоветовал я,
доставая из мини-печати усыплённую крысу, которую я специально
поймал для этого дела. — Хочешь перекусить?
Сыграем в игру «Добрый ученик и злой учитель», точнее, «Плохой
человек — хороший человек», вряд ли акромантулы различают ещё и
статус. Да и к тому же, если у него нет яда, значит, его добычей
является всякая мелочь типа крыс, белок, бурундуков, хомяков и
других грызунов Запретного Леса.
Чёрные глаза, кажется, ещё больше округлились и явно уставились
на крысу, которую я держал за хвост.
— Дай! — очень отчётливо услышали мы.
— А что-то ещё ты говорить умеешь? — покачивая крысой, как
маятником, спросил я. — Знаешь, кто мы?
— Вы л-люди, — клацнул жвалами акромантул. — Нельзя нападать на
людей. Арагог ругается. Но Арагог скоро умрёт. Тогда будет
можно.
Я отдал ему крысу, и мы с сенсеем с интересом понаблюдали за
трапезой, точнее, как наш пленник быстренько протолкнул крысу в
глотку, помогая себе передними маленькими лапками и челюстями.
— И кто будет главным после Арагога? — спросил Снейп-сенсей.
— Мосаг, — ответил нам акромантул. — Она большая и сильная. Она
— мать.
— Мосаг живёт в лощине? — спросил я.
— Нет, там живёт Арагог и мы, — всё более уверенно говорил паук.
— Мосаг живёт дальше, за камнями и холмом. Она сделала гнездо в
поваленных деревьях. Они с Арагогом спариваются раз в год, летом,
когда тепло-тепло. Мосаг делает кладку. Но выживают только самые
сильные. Арагог говорит, потому что тут холодно и нет Хагрида,
который бы делился теплом. В моей кладке выжил я, ещё один брат,
ещё брат, сестра, ещё сестра и ещё брат.
Похоже, что считать он пока не умеет…
— Сколько тебе лет? — поинтересовался я. — Сколько вёсен ты
помнишь после того, как родился?
— Помню весну, потом ещё одну и ещё одну, и ещё одну.
— На Денниса напали пауки чуть крупнее этого, возможно,
пятилетки, — сказал я сенсею, — их было, кажется, восемь или
девять.
— Пять лет назад была довольно тёплая зима, — подумав, ответил
Снейп-сенсей. — Снега и заморозков почти не было.
Я вспомнил, что Гермиона упоминала о том, что кладка взрослой
самки акромантула может составлять до сотни яиц размером с
футбольный мяч. Если учесть, что Мосаг Хагрид вывел примерно лет
тридцать назад, когда его паук, видимо, намекнул про самочку. Потом
сама Мосаг должна была достичь половозрелости, которая у
акромантулов наступает в двадцать лет, значит, размножаются они не
больше десяти лет. Если в кладке выживает пять-десять особей, то
значит, мы имеем популяцию примерно от пятидесяти до сотни
акромантулов возраста от десяти лет до года, которые пока не
достигли зрелости и не могут размножаться сами, но и не имеют
ценного яда.