— Да. Ты будешь отдавать свой яд. А также будешь отправлять
Годрику всех акромантулов, которые достигли… пятнадцати лет. Это
мера против вашего излишнего распространения. Слишком большая
колония повредит Запретному лесу, а значит, и Хогвартсу.
— Но я скоро умру, век акромантула около пятидесяти лет, кто
заменит меня? Мосаг не согласится на такие условия. Она пойдёт
войной на людей. Она не поверит в то, что Древний выйдет, чтобы
убить её. Она смеялась надо мной, когда я рассказывал, как молил
Хагрида отпустить меня из замка, в котором бродило оно. Паучиху
интересует только очередная кладка, она желает, чтобы вылуплялись
все и чтобы мы завоевали весь Лес. И поэтому я могу отдавать яд
только весной и осенью, летом он нужен для спаривания. Это держит
её в гнезде. Она охраняет кладку, а дети относят ей еду.
— В смысле? — не понял я. — Зачем для спаривания яд?
— Самки акромантулов весьма агрессивны, и они крупнее и сильнее
самцов, — пояснил Арагог. — Самцам приходится кусать самок,
впрыскивая им свой особый яд, от которого они становятся вялыми и
послушными, и только после этого совершать спаривание.
— О, так вот почему у Окумы не было яда, — шепнул я сенсею и
спросил у Арагога. — А у самок этого яда нет?
— Нет, у самок яда нет, — ответил паук.
— Значит, сейчас ты отдашь столько яда, сколько у тебя есть, —
объявил сенсей и достал из кармана уменьшенную «собиралку», похожую
на ту, которую он сделал для Годрика.
Чтобы забрать любой яд у ядовитых змей или пауков, требовалось
усилие и нажатие, имитирующее укус, а для таких крупных животных
это сложно сделать человеку, так что подразумевалось, что они
«выдаивают» себя сами, закусывая собиратель и впрыскивая яд в
ёмкость естественным образом.
Снейп-сенсей увеличил «собиралку» и отлевитировал её к Арагогу.
Паук подчинился и даже вполне разобрался на ощупь, что надо
делать.
— Яда совсем немного, всего несколько унций, — прокомментировал
сенсей, когда акромантул закончил.
Я тоже заглянул в чан: там, на дне, было что-то вроде тонкого
всасывающего краника, чтобы собирать в фиалы всё без остатка. Этим
я и занялся, так как сенсей предупредил, что яд, вне тела паука,
быстро портится. Получилось восемь маленьких фиалов объёмом по
шесть жидких драхм.
Гермиона раскопала, что на рынке за яд акромантула можно
заработать до ста галлеонов за пинту, мы собрали шесть унций, это
около трети пинты. Так что один флакон в шесть драхм, получается,
стоил три галлеона и двенадцать сиклей. Яд василиска, кстати,
выходил примерно в шесть раз дороже. Такой же флакончик обходился
покупателям в двадцать два галлеона. И выдавал Годрик стабильно
пинту в месяц, за минусом наших с сенсеем процентов, для школы
получалось больше пятисот галлеонов только на одном яде. А ещё раз
в год были выползки, которые с руками отрывали. Причём, как говорил
сенсей, заказы о поставках со всех стран были чуть ли не на пять
лет вперёд.