Потом поели, немного пообщались, обсудив прожитый день, и пошли по палаткам.
Старшой спал один, в своей супер-качественной палатке.
Ефимович и Валентинович – совместно – в почти такой же.
Ефим и Валентин – тоже в одной, прорезиненной, надежной, но попроще гораздо.
Валентин решил перед сном покурить и задымил всю палатку изнутри.
– Дышать и так нечем, Валя! – обратился к нему Ефим. – Ты бы хоть голову высунул, что ли, и там покурил.
– Ничего! – сказал Валентин, и все-таки высунул голову, но лишь для того, чтобы затушить и выбросить бычок.
Ночью он ещё пару раз курил, чем очень нервировал Ефима.
Дождь хлестал по ткани палатки, но она не пропускала его вовнутрь. Зато конденсат капал всю ночь на голову и лицо. К утру все вещи были сырыми. А ружье потихоньку начало ржаветь.
Дождь хлестал всю ночь. Ветер выл до утра. Утром, как по заказу, они перестали хлестать и выть! Но солнцу вырваться из-за туч не удалось!
«Сырой» Ефим пошел разводить костер.
Пока закипала, с трудом добытая у кедрового стланика, речная вода, Валентин успел куда-то смотаться и найти исток Лены. Исток был в двух шагах от палаток. Точнее, метрах в ста. А Ефим – балбес, лез через чащу стланика за водой к другой воде! Зато всем остальным эта новость и находка понравилась, все пошли фотографироваться и засекать место и расположение истока, фиксируя его по приборам.
Отметили это дело приличным коньяком, который оказался в плоских фляжках московских гостей.
Отлично – никуда дальше тащиться не надо под холодным дождем, который опять пошёл.
– Всё, завтракаем, собираем палатки и – вниз, на берег, – определились первопроходцы. – Дело сделано!
Валентин, кроме шуток, забыл табличку в машине! На радостях его простили.
Спускаться по мокрым валунам под проливным дождем оказалось сложнее и опасней, чем подниматься. Но всё обошлось без травм. И камнепад прогрохотал в стороне. Удачно дошли до границы леса. Там отдохнули под мокрыми кедрами и потихоньку пошли к Байкалу. Ничего интересного при спуске – три-четыре привала, и вот, мокрые до нитки, в районе шести часов, путники вышли к зимовью.
Ефим ещё с обрыва углядел, что в воде у зимовья плещется десяток уток. «Отлично, – определил он, – егерей нет!» Так и оказалось. Хотя ощущение, что они где-то рядом, не покидало всех. Но их не было рядом. Их вообще не было.