.[41]
Действительно, в 1914 г. в речах латышских политиков доминировали верноподданнические и лоялистские нотки. Так, 26 июля 1914 г. депутат Я. Голдманис заявил с трибуны IV Государственной думы: «Среди латышей и эстонцев нет ни единого человека, который бы не сознавал, что все то, что ими достигнуто в смысле благосостояния, достигнуто под защитой Русского Орла и что все то, что латыши и эстонцы должны еще достигнуть, возможно только тогда, когда Прибалтийский край и в будущем будет нераздельной частью Великой России. Поэтому мы можем видеть теперь у нас такой подъем духа, такой энтузиазм стать на защиту своего дорогого Отечества, что для нарисования правильной картины этого самые яркие краски были бы совершенно бледны. Эти великие дни доказывают, что ни национальность, ни язык, ни вероисповедание не мешают нам, латышам и эстонцам, быть горячими патриотами России и стать на защиту своего Отечества, стать плечом к плечу с великим русским народом против дерзкого врага».[42] Однако эти тезисы рассматриваются в современной латвийской историографии как «архаика», предшествовавшая быстрому разочарованию в царских властях с последующим выдвижением автономистских и/или революционных лозунгов.
В первые недели и месяцы войны эта лоялистская риторика в целом отражала настроения широких масс латышского населения. Как отмечает латвийский историк О. Пухляк, в пограничной с германским Мемелем Курляндской губернии (крупнейший порт которой – Либава – был обстрелян германскими крейсерами «Аугсбург» и «Магдебург» на второй день войны, 20 июля / 2 августа) уже в конце июля 1914 г. около 3 тыс. латышей вызвались добровольцами идти на фронт воевать против немцев. В Лифляндии (особенно в Риге) развертывались мощные кампании среди латышских и славянских обществ по оказанию помощи раненым и семьям воинов, отправившихся на передовую.[43]
Как в целом отмечают латвийские историки, первые же поражения Русской армии в Восточной Пруссии, а также отступление в Польше привели, в частности, к большим потерям среди солдат и офицеров латышского происхождения, многие из которых пошли на войну добровольцами и придерживались патриотических и в целом русофильских взглядов. И. Бутулис и А. Зунда подчеркивают, что только в почти полностью уничтоженном XX корпусе 1-й армии, в начале февраля 1915 г. стойко прикрывавшем в арьергардных боях на Августовских болотах отступление 10-й армии, численность погибших, раненых и взятых немцами в плен латышей составила, по некоторым подсчетам, около 20 тыс. человек.