После того как это обнаружилось в
подземелья стали стекаться толпы желающих их пройти. В некоторых
странах пытались ограничить доступ к подземельям. Как только их
находили, туда отправляли отряды быстрого реагирования. Они
блокировали весь периметр и позволяли проникнуть в инстанс лишь
своим.
Но, даже в таких государствах власти
не всегда успевали первыми. Находились смельчаки, которые
устремлялись в инстансы при первой возможности. Кто-то гиб в
процессе, а кто-то выживал и возвращался, получав новые силы,
артефакты и знания.
Большинство правительств быстро
осознало, что бессмысленно пытаться монополизировать доступ к
инстансам, куда разумнее позволить людям их проходить, но следуя
определённым правилам и держа руку на пульсе, тем самым, имея
возможность извлекать из ситуации максимальную выгоду.
Люди объединялись в команды и даже
целые гильдии, чтобы было легче искать инстансы, проходить их и
отстаивать полученную добычу. Вскоре, всё, что было связанно с
инстансами привело к развитию новых направлений бизнеса. Сильные
гильдии получали огромную власть, уважение и влияние, их участники
стали догонять в популярности и богатстве звёзд кино, а по влиянию
руководители топовых гильдий вставали в один ряд с политиками
второй величины.
Естественно, каждый ребёнок мечтал
вырасти и стать участником такой гильдии. Стать очень сильным,
богатым и популярным, превратиться в героя, о которых снимают кино
и создают комиксы. Я тоже об этом мечтал. Правда, немного по другим
причинам.
Инстанс обладал ещё одной
особенностью. Если его пройти, уничтожив всех монстров и босса, то
человек, не обладающий даром, мог его обрести. Потому иногда члены
гильдий, обычно за большие деньги, брали с собой обделённого.
Именно поэтому я так мечтал попасть
в инстанс. Там я мог стать нормальным. Получить то, что есть у
большинства – свою силу. Ради этого я был готов на всё…
Все эти мысли проносились у меня в
голове с огромной скоростью. Перед глазами сменялись картинки
прошлого. Моё детство, полное обид, боли и страданий. Моя юность,
начавшаяся совсем недавно. Юность, в которой я надеялся, что всё
изменится. Лица тех, с кем я отправился сюда, которые сейчас,
словно в замедленной съёмке, отдалялись от меня.
Они стояли там, на краю обрыва, над
которым где-то в вышине терялись очертания свода гигантской пещеры.
На лицах этих людей застыла отвратительная, больше похожая на
безумный оскал, улыбка. У некоторых, правда, было выражение
безразличия или брезгливости. У кого-то я заметил в глазах
мимолётную жалость. Или мне только показалось? Линда – она
единственная, кто за последние годы относилась ко мне хорошо, в её
глазах застыли непонимание и ужас.