Фаина Раневская. Жизнь проходит и не кланяется - страница 4
«Маленькая Фаина, как это нетрудно представить, не любила Новый год, этот чудесный праздник с наряженной елкой и кучей подарков. Причина была проста: на праздники признанную красавицу, старшую сестру Беллу наряжали, словно принцессу. В прелестном наряде та казалась еще обольстительнее, чем обычно. Окружающие восхищались Беллой, порой преувеличенно восторженно, чтобы польстить отцу, не чаявшему души в очаровательной дочери, и совершенно забывали про некрасивую и неуклюжую заику Фаину, завистливо наблюдавшую за очередным триумфом сестры со стороны. Ей, как и всякому ребенку, хотелось похвал, внимания, аплодисментов, но всего этого девочка была лишена и оттого чувствовала себя несчастной, никому не нужной».
Два зрелища из детства оставили в душе маленькой, чуткой девочки неизгладимый след: кино и поход в зверинец. Если первое (раскрашенная кинокартина «Ромео и Джульетта») заставило Фаю буквально переполниться восторгом:
– Впервые в кино я обомлела. Фильм был в красках, возможно, «Ромео и Джульетта».
…то второе зрелище наполнило душу девочки страданием и ужасом:
– В маленькой комнате в клетке сидела худая лисица с человечьими глазами. Рядом на столе стояло корыто, в нем плавали два крошечных дельфина. Вошли пьяные, шумные оборванцы и стали тыкать в дельфиний глаз, из которого брызнула кровь.
Фая росла в достатке, под крылом горячо любимой матери, однако чувствовала себя несчастливой и одинокой. Она избегала насмешливых сверстников, мучительно стесняясь своего заикания, не заводила подруг, ненавидела учебу. Однако при этом девочка была щедрой и великодушной, с чуткой душой, благородные порывы которой тщательно скрывались под слоем наносной нелюдимости, изредка прорываясь странными на взгляд окружающих поступками, о которых взрослая Раневская вспоминала:
«Мне лет 12. Я в экстазе, хорошо помню мое волнение. Схватила копилку в виде большой свиньи, набитую мелкими деньгами (плата за рыбий жир). Свинью разбиваю. Я в неистовстве – мне надо совершить что-то большое, необычное. По полу запрыгали монеты, которые я отдала соседским детям: «Берите, берите, мне ничего не нужно…».
Родители Фаины Раневской: Гирш Фельдман (фото предположительно 1920-х годов) и Милка Рафаиловна Заговайлова
Фаина Раневская рассказывала, что уже лет с четырех она то и дело играла в любимую игру – изображала других людей, ее окружающих: домочадцев, прислугу, приказчиков отца, мороженщика, проходящих по улице мимо дома пилигримов – ходоков на Афон. В своих воспоминаниях она писала: